Помирать – так с музыкой

Композитор Александр Пантыкин, автор «Мертвых душ», считает свое сочинение не мюзиклом, а «легкой оперой». В программке спектакль обозначен как «гоголь-моголь в двух актах». Сатирическая ухмылка зрелища точно соответствует жанровому определению: ведь гоголь-моголь используется как лечебное средство для тех, кто потерял голос. Режиссер Кирилл Стрежнев и впрямь приготовил вкусную мешанину, составленную из гоголевских произведений, а заодно поставил один из лучших российских мюзиклов последних лет. Канва сюжета расшита цитатами: герои изъясняются фразами из «Ночи перед Рождеством», «Тараса Бульбы» и «Вия». Завязка и вовсе фантастическая. Оказывается, Чичиков (тут он молод и красив) знаком с Хлестаковым, который в виде призрака провоцирует приятеля еще разок надуть обывателей города N – того самого, где побывал мнимый ревизор. Но, как поют герои спектакля, «пойдет писать губерния, сам черт не разберет»: времена изменились, и вместо мелкого ворья в провинции орудуют люди иного масштаба, которые сами любого облапошат. Суть выражена в коллективной арии «Страну мою родимую нельзя застать врасплох, на одного правдивого – по дюжине пройдох». Команда нового губернатора и наводит Чичикова на аферу с душами, чтоб в итоге отобрать у столичного «лоха» сорванный им куш.

Под это дело Стрежнев закручивает трагикомедию-свистопляску о вечных российских нравах, не зря получившую 9 номинаций на «Золотую маску»: и поют, и играют здесь ярко и слаженно. Афера с душами остроумно разыграна в виде партии в шашки. Кучер Селифан становится потенциальным интеллигентом из народа, мечтающим о грамоте. Губернские дамы смешно причитают о непостоянстве моды, меняющей оборки на фестончики, а фестончики на воланы. Губернатор и свита щеголяют накладными животами и повадками хитрых крыс. Ноздрев в громадных усах размахивает шашкой и поет арию о любимом рысаке с припевом «Редкая лошадь долетит до середины Днепра». Капитан-исправник выражается в манере героев-любовников из итальянских опер. А губернаторская дочка, с виду сентиментальная святоша с лорнетом, оказывается фальшивомонетчицей и аферисткой, достойной влюбленного в нее Чичикова. В финале, обманув папеньку и присвоив деньги, она вместе с любовником удирает в город Глупов (привет писателю Салтыкову-Щедрину). Все это под хоровод уморительных помещиков, от курносой кубышки Коробочки до оборванца Плюшкина, и круговерть танцующих мертвых душ в лохмотьях, которых исполняет многократно награжденный уральский коллектив современного танца – «Эксцентрик-балет».

Хабаровский музыкальный театр показал «Два бойца» на музыку Марка Самойлова. Тут совершенно другое настроение. Если уральцы не имеют иллюзий по поводу окружающей действительности, то дальневосточники, наоборот, много идеализируют. В гоголевском опусе нет ни одного положительного героя. В «Бойцах» действуют сплошь замечательные люди: режиссер Леонид Квинихидзе соорудил мюзикл по мотивам советского фильма о войне. Поэтому спектакль воспевает нашего идеального человека, который и горы свернет, и войну выиграет, и настоящую дружбу не проворонит. Интонация в хабаровской постановке, разумеется, задушевная. Настрой на лучшее выражен в присловье Саши с «Уралмаша»: «Помирать – так с музыкой». И снова балагурит одессит Дзюбин, и основательно молчит богатырь Свинцов – два главных персонажа узнаваемы как родные, и одновременно тянут на героев народного эпоса. Это вообще не реалистическая история, а скорее притча. Фашисты в черном показаны как дьявольские персонажи выморочной пляски, подвиг Дзюбина срежиссирован в виде жестокого танго со смертью, а коллективная песня о Ленинграде сопровождается танцем девушек-лебедушек. Остальное – это сатирические куплеты, бытовые неурядицы, смачные шутки, опереточные арии, звуки авианалетов, коленца народных плясок, любовные флюиды и атмосфера интеллигентного, несмотря на ужасы блокады, ленинградского дома.

Обаяние кинофильма «Два бойца» рождалось не из пропагандистских клише, а скорее вопреки им, поднимая на щит извечное человеческое стремление к счастью, надежде и чуду. Точно так же и в хабаровском мюзикле. Правда, авторы спектакля изменили сюжет и картинку под реалии сегодняшнего дня. Появились всепрощающий священник, крестящий ребенка под бомбежками, громкие молитвы персонажей, восстановление храма, он же военный блиндаж, после войны, и огромная икона Богоматери в финале. Перебор сценического благочестия привел к некоторой сусальности, но дух светлой сказки о мрачных временах все же сохранен. И это закономерно: как и знаменитый фильм, спектакль «Два бойца» призван поднимать моральный дух населения.