Posted 13 февраля 2005,, 21:00
Published 13 февраля 2005,, 21:00
Modified 8 марта, 09:38
Updated 8 марта, 09:38
Место встречи изменить можно
Городская скульптура не только прославляет героев и их свершения. Она облагораживает город, очеловечивает и привносит в его облик чувственный элемент. От любви, как говорится, никуда не уйти. В советские времена именно в Москве – городе пафосном и ханжеском – скульптура показала сразу обе свои стороны. Власти искренне считали, что возвеличивают советских людей в их духовном превосходстве, а ставили настоящие секс-идолы: пышногрудых физкультурниц с веслами, рабочих-культуристов и подростков в облегающих трусах и майках. Город дышал здоровьем и любовью.
От этих выплесков советского либидо сейчас, увы, мало что осталось. Разве где-нибудь на Водном стадионе или на Воробьевых горах. Последний оплот возвышенной эротики нынче разобран. Монумент «Рабочий и колхозница», некогда вытесненный на задворки ВДНХ, по сексуальной мощи превосходил всех на свете. Не скрою, в подростковые годы я неровно дышал на Колхозницу и даже (невинно и трепетно) заглядывал под ее развевающуюся юбку. Что я там увидел, пусть останется моей вечной тайной.
Сегодняшние москвичи предпочитают главного российского классика, известного, помимо всего прочего, своей эротической необузданностью. Почти 80% свиданий в Москве назначается у памятника Пушкину, соответственно на площади Пушкина. Отсюда в разные стороны отходят любовные потоки. Самый мощный течет по Тверскому бульвару, где что ни скамейка – амуров приют, что ни деревце – страстный альков, что ни памятник – песнь любви. Впрочем, возьмем себя в руки и соблюдем порядок: обозначим те эротические точки Москвы, где служению Венере помогают скульптурные памятники.
Самые семейные из всех монументов столицы связаны опять же с Пушкиным. К 200-летию поэта сразу в двух местах были установлены «сладкие парочки» Пушкин–Гончарова. Супруги стоят на Старом Арбате (напротив дома-музея Пушкина) и у Никитских ворот (перед церковью, где они якобы венчались). Все они выполнены скульптором Александром Бургановым и сильно смахивают на марионеток. Но из-за этой своей кукольности излучают какую-то странную эротическую энергию. Так, около парочки на Арбате бесконечно фотографируются живые пары. Говорят, к счастью.
Что касается Никитских ворот, то здесь стоит даже не памятник, а скульптурная беседка-фонтан, похожий, с одной стороны, на свадебный торт, с другой, на старорежимные шкатулки-ротонды, где фигурки занимались чем-то неприличным. У монумента три особенности: Пушкин тут выше Натальи Гончаровой (что, конечно, историческая неправда, но льстит мужчинам), воду из фонтана якобы можно пить (сам не пробовал и вам не советую), а под фонтаном сидит особый мужик, который регулирует силу струй (самолично не видел, но информация официальная). Все это, естественно, работает в теплое время года.
В Москве почти нет нормальных женских скульптур по типу римских обнаженных венер и прочих пышнотелых богинь. Честно говоря, москвичкам давно пора обидеться: со времен перестройки в городе не установлено ни одного (!) женского памятника. А те, что встречаются, никак не располагают к амурным делам. Например, памятник Надежде Крупской на Сретенском бульваре. Вроде и девушка красивая (с осиной талией, романтическими локонами и прочими прелестями), но убегает в сторону дороги от тенистого бульвара. Сразу видно – феминистка. И сделана феминисткой же Екатериной Белашовой, в советские времена возглавлявшей Союз художников. Впрочем, недалеко от Крупской в заповедных переулках сохранились дома с кариатидами – колоннами в виде женских фигур с обнаженными грудями. Пока дома не снесены и девушки не загублены, стоит поглядеть.
Любителям особого рода женских красот предлагаем позолоченный памятник Турандот на том же Арбате, выполненный тем же Бургановым. Принцесса сильно смахивает на резиновые куклы в секс-шопах.
Мужских монументов в столице вполне достаточно. И при особом подходе эротические черты можно усмотреть даже в насквозь официальных монументах: мужскую силу и брутальность. Среди них лидируют два советских изваяния. Первое место у Феликса Дзержинского (1926 год) работы сталинского классика Вучетича. Он некогда возвышался на Лубянской площади, а теперь сослан в Парк скульптур около ЦДХ. Именно туда и стоит отправиться любителям военных-здоровенных. Юрий Лужков весь прошлый год пытался вернуть Дзержинского на прежнее место, но ему всячески мешали правозащитники. Если бы мэр обосновал возвращение первого чекиста как возвращение самого эротического монумента, никто бы возражать не стал. Пока же заменой лубянскому идолу служит Климент Тимирязев на Тверском бульваре. Памятник этому любителю солнца и селекции установили в 1923 году. Тимирязев в мантии Кембриджского университета похож на ствол дерева или первобытный фаллический знак.
Эпоха политкорректности заставляет упомянуть лиц с нетрадиционной ориентацией. В конце концов у них тоже праздник. Около декадентского памятника Есенину (насквозь жеманному и томному) напротив МХАТа имени Горького собираются девушки-лесбиянки. Пьют пиво, лежат на травке (если она есть) и хорошо дополняют облик поэта, над которым изрядно поиздевался скульптор-академик Анатолий Бичуков. Последователи Оскара Уайльда и Бориса Моисеева не первый год собираются у памятника героям Плевны. Вообще-то эта часовня-монумент у Китай-города поставлена в 1888 году в честь русских гренадеров, которые десятилетием ранее освободили болгарский город от турецкого ига. Но в его рельефах имеются два эротичных момента: с одной стороны – гренадер, берущий в плен турецкого солдата, с другой – тот же русский воин, но раненый и последним усилием срывающий цепи с женщины, символизирующей Болгарию. По закону, принятому в конце прошлого года Мосгордумой, любой намек на секс и эротику должен быть отдален от объектов искусства на 500 метров. Речь идет прежде всего о секс-шопах и прочих ларьках с сомнительной продукцией. Свидания, объятия и поцелуи у монументов пока разрешены.
Идите в баню!