Posted 13 января 2004,, 21:00

Published 13 января 2004,, 21:00

Modified 8 марта, 09:47

Updated 8 марта, 09:47

Любовь напоказ

Любовь напоказ

13 января 2004, 21:00
После новогодних праздников Голландия, а вслед за ней и вся Европа с жаром обсуждают русскую выставку, открывшуюся недавно в Амстердаме. Питерский Эрмитаж показал голландцам, что такое любовь. Даже для жителей города, где легализована проституция и имеется уникальный Музей секса, экспозиция стала откровением.

Название экспозиции, которая развернута в амстердамской Новой Церкви, переводят по-разному: в оригинале и на афишах – «Любовь из Эрмитажа», но сами эрмитажные сотрудники предпочитают более мягкий вариант – «Из Эрмитажа с любовью».

В принципе верно и то, и другое. Когда затевался проект, Михаил Пиотровский хотел завершить празднование 300-летия Петербурга в Нидерландах чем-нибудь «мощно-общечеловеческим». А что может быть понятней, человечней и универсальней любви?! Но когда работа над выставкой шла полным ходом, ее направленность изменилась. Подготовка экспозиции превратилась в целое исследование полового вопроса. В результате теперь на выставке раскрывается самое странное и загадочное из чувств, а также те ритуалы, которые изобрело человечество за несколько последних веков, чтобы привести это чувство в норму. Основной метод показа – перекрестное сопоставление: статуэтка матери с ребенком из Египта соседствует с французским полотном XIX века (родительская любовь), свадебный наряд царя Александра II – со свадебной греческой тиарой III века до н.э. (брак), эротический рельеф «Амур и Психея» из мастерской Рубенса (XVII век) – со скульптурой на тот же сюжет Огюста Родена.

Первый раздел выставки называется «Сад наслаждений» и показывает разные состояния обитателей сада. С одной стороны, это молодые любовники, супружеские пары, с другой – «продажная любовь» (хотя, по меткому замечанию критиков, «любовь не знает цены»). Особым вниманием специалистов пользуются два семейных портрета: один – итальянца Лоренцо Лотто (XVI век), изображающий пару с атрибутами верности (с собачкой в руках и бурей на заднем плане), второй – ученика и соперника Рубенса, фламандца Антониса Ван Дейка, который, как никто другой, показал в парадной форме теплоту семейных отношений. Впрочем, зрителей необычной российской выставки более занимали экспонаты, которыми обставлялись интимные отношения. В экспозиции впервые оказались римские монеты, которые, как полагают, использовались для оплаты в борделях, китайская занавеска из публичного дома и даже несколько табакерок Екатерины II, которыми любвеобильная императрица одаривала своих поклонников.

Дабы не впасть в откровенную пропаганду секса, серьезные кураторы позаботились еще об одном разделе. Они показали пять видов браков. Императорский (он же – государственный) брак проиллюстрирован подвенечным одеянием Александра III, также здесь висят костюмы из арсенала деревенской помолвки. На выставке можно узнать, что для китайской свадьбы создавались специальные покрывала, а для исламской – ковры. Свадьбу в средневековой Европе представляют моргангабе (драгоценности, которые муж преподносил жене после первой брачной ночи).

В качестве прослойки между спонтанным чувством и семейными узами выступает отдельная часть выставки – «Любовь в античной мифологии и Библии». Понятно, что таких сюжетов бесконечное множество: от Адама и Евы до Амура и Психеи. Авторы эрмитажного каталога изрекли даже такую крамольную мысль: мол, мы любим оттого, что когда-то древние нам рассказали об этом чувстве, и каждое новое поколение хочет встроиться в этот ряд. Не случайно цивилизация оставила такое количество любовных символов, ритуалов и амулетов, переходящих от одного поколения другому.

Однако с поколением ХХ и ХХI веков вышла промашка: выставка как раз обрывается на французских модернистах конца ХIХ века. В этом, собственно, – ее основная интрига. Что произошло с любовью за последние сто лет? Можно ли найти что-то равное Ван Дейку или средневековым Мадоннам? Самые мрачные из критиков тут же вспомнили слова Оскара Уайльда и заклеймили ими современность: «Чтобы стать греком, нужно избавиться от одежды, чтобы стать средневековым человеком, нужно освободиться от тела, чтобы стать современным – стоит избавиться от души».

"