Кричащий век

Три года назад англичане сняли фильм о жизни Бэкона, где главную роль сыграл культовый актер Дерек Джекоби. Картина называлась «Любовь – это дьявол» и вертелась в основном вокруг темы гомосексуализма и непростых отношений интеллектуала (сам Бэкон) и его любовника из рабочих окраин. Получалось, что все искусство Бэкона (а вместе с ним и послевоенный модернизм), все эти картины с изуродованными фигурами, с кусками мяса и наизнанку вывернутыми телами держатся а) на алкоголизме, б) на пьяных дебошах, в) на мужеложестве. В принципе авторы этой теории были не далеки от истины: наиболее интересные достижения ХХ века – это «искусство боли», которое создавалось маргиналами и отщепенцами.

Но для солидного музея, куда в первую очередь стремятся толпы туристов и где хранится лучший Брейгель и Рубенс, взять такую фигуру, как самоучка Бэкон, – мероприятие рискованное. В Вене нет ни одного (!) крупного произведения Бэкона, зато масса классических шедевров.

Главная идея директора музея Уилфрида Шейпеля состояла не в том, чтобы просто показать шокирующие полотна. Он решил сопоставить образы ХХ века и те шедевры, что хранятся в его музее или в других коллекциях классического искусства. Другими словами, перед зрителем открывается творческая мастерская модерниста. С одной стороны, те произведения, что направляли фантазию Бэкона, с другой – его собственные переложения разных мотивов, известных с незапамятных времен. Например, образ Распятия на алтарях эпохи Возрождения. И тут же – фотографии коровьих туш из скотобойни, столь любимые Бэконом и напоминавшие ему распятого Христа с классических картин. Или наполненные ненавистью портреты Папы Римского, написанные как самим Бэконом, так и его духовными наставниками – Тицианом и Веласкесом.

Выходит так, что весь мир Бэкона, наполненный ощущением ужаса, отвращения и одиночества, вырастал не из лондонских притонов и кабаков, а из шедевров Ренессанса, из классики XIX и начала ХХ веков. В классике, как ни странно, тоже скрыта угроза и то, что на английском обозначается словом «саспенс» (тревога, ожидание). Так, например, одной из самых любимых работ Бэкона была небольшая картинка «Эдип перед Сфинксом» кисти француза XIX века Жана Доминика Энгра. Греческий герой у Энгра разгадывает загадки полногрудой женщины-тигра. На переднем плане – идеальная композиция в духе греческих барельефов, на заднем – оторванные руки и ноги всех тех, кто не разгадал загадку. К слову сказать, эта же работа была любимой композицией доктора Зигмунда Фрейда, чью квартиру – место зарождения психоанализа – в обязательном порядке посещают все венские гости.

Самый большой сюрприз ожидает зрителя в зале, который назван «Мотив крика». На всю стену здесь проецируются кадры из фильма «Броненосец «Потемкин» Сергея Эйзенштейна. Сначала туши мяса с кишащими на них глистами, а потом бойня на Одесской лестнице. Фильм останавливается на знаменитом кадре кричащей женщины в очках, чей глаз выбит полицейской шашкой. Рядом – такой же крик и застывший ужас на лице Папы Римского кисти Бэкона. В принципе одного этого сопоставления было бы достаточно, чтобы замкнуть всю историю ХХ века. Этот век начался с того, что художники отражали революционное насилие, а закончился насилием художников над собой.

Такие сопоставления и образы для нас далеко не новость. В принципе все это давно известно нашим искусствоведам. Но в Вене смогли сделать из них настоящее музейное шоу. Нашим музейщикам на венском примере стоило бы усвоить простую истину: выставка – это не картины, развешанные по стенам. Современная выставка – это столкновение разных стилей и образов, целый театр искусства, который притягивает зрителя. Сначала казалось, мы это не можем сделать по бедности. Но теперь, когда и у наших музеев появились богатые спонсоры, все больше убеждаешься – дело не в деньгах, а в отсутствии воображения и желании привлечь широкого зрителя.