Posted 11 декабря 2007,, 21:00

Published 11 декабря 2007,, 21:00

Modified 8 марта, 08:17

Updated 8 марта, 08:17

Режиссер десятилетия Марк Захаров

Режиссер десятилетия Марк Захаров

11 декабря 2007, 21:00
Художественный руководитель театра «Ленком» Марк ЗАХАРОВ был выбран читателями «Новых Известий» режиссером десятилетия. Напомним, что голосование проводилось на сайте нашей газеты, а церемония награждения состоялась в ноябре в Государственном Кремлевском дворце. За «новоизвестинской» наградой «Герой нашего времени» Мар

– Марк Анатольевич, вы себя «Героем нашего времени» ощущаете?

– Поскольку самоирония у меня развита сильно, я к этой награде очень уж серьезно не могу относиться. С другой стороны, эта премия мне приятна, потому что получил я ее благодаря голосам читателей в Интернете, то есть это люди меня выбрали, что не может меня не радовать, несмотря на всю мою самоиронию.

– Сейчас все больше говорят о том, что идет возвращение во времена СССР. Люди, которые жили при советской власти, замечают все больше признаков, по которым это возвращение явственно прослеживается. Это так, на ваш взгляд?

– Да, есть некие довольно определенные шаги назад по сравнению с теми самыми девяностыми годами, демократическими, которые сейчас принято обвинять во всех наших бедах. Сейчас, конечно, происходит откат назад. Но хочется верить, что он будет приторможен, что здравые, здоровые силы возьмут верх, что мы будем, может быть, мучительно, но все-таки строить демократическое государство. Которое нам очень сложно построить – у нас ментальность не очень подходит для демократии. Наше подсознание, наши мозги очень подвержены химерам – тем самым, о которых писал Гоголь. Вот Подколесин из «Женитьбы» – замечательный, совершенно современный человеческий тип: хочет что-то сделать, поменять, реформировать вот уже сейчас, прямо сейчас, он уже готов. Но все, на что его хватает, – это выпрыгнуть в окно. Убежать. Вот это очень на нас на всех похоже.

– То есть возврат в советскую систему координат реален?

– Да нет, я думаю, что полностью он невозможен. Ну, невозможно же опять установить железный занавес, невозможно полностью перекрыть доступ к информации, которая идет с Запада. А там, на Западе, приходится с кем-то дружить – с немцами, скажем, хочется, вроде, поддерживать добрые отношения. И вроде пусть будет один главный враг – ну, скажем, Америка, но все равно все ее очень любят и очень завидуют ей. А оттого, что завидуют, еще больше злятся. Это тоже очень по-русски. Ведь характер-то русский очень непростой. Очень мы вздорные, нам очень трудно угодить.

– У вас есть ощущение, что вы понимаете людей, которые здесь живут, логику их поведения или для вас она во многом загадочна?

– В общем, да, понимаю. Ведь когда ставишь спектакль, думаешь именно о людях, с которыми живешь на одной земле. Потому что в итоге спектакль для них и про них. И хотя говорят сейчас много про то, что вот молодежь ужасная, непонятная, но это не так, это все глупости. Есть такая молодежь, которая насыщена интеллектом, внутренней культурой, а есть совсем другая, с улицы. Как везде. Как всегда. Но я преподаю в театральном институте и вижу, что среди студентов есть люди, которые значительно умнее меня, каким я был в их возрасте. Они обладают и другими достоинствами, и другой как бы закваской.

– А вы легко принимаете эту их отличность от вас?

– Не могу так сказать. Когда возникает новая мода какая-нибудь, она вызывает у меня дискомфорт. Но надо в себе эту ворчливость подавлять. Когда у меня появился первый студент с серьгой, у меня месяц ушел на то, чтобы его полюбить.

– Полюбили?

– Полюбил.

– Есть вещи, которых вы в жизни боитесь, по-человечески, опасаетесь, не хотите сталкиваться?

– Читаю, как уходят из жизни наши большие актеры, наши режиссеры, и понимаю, что, наверное, боюсь нищеты. Такого тяжелого и страшного ухода, который, к сожалению, был у многих моих знакомых.

– Есть способ в принципе оградить себя от этого?

– Это я не знаю. Уповать на везение, на Всевышнего…

– То есть покупкой медицинских страховок не обойтись?

– Нет, ну, это обязательно нужно – иметь некую довольно приличную сумму денег под старость, чтобы хватало для борьбы с хворями – такая дорогая аппаратура сейчас и лекарства, а времена бесплатной медицины уже совсем прошли. Только, к сожалению, в России часто обманывают, и не всегда получается заплатить денег и гарантированно получить качественное что-то – услуги, товары, лекарства… Даже иностранцы сюда приезжают не самые лучшие и не самые настоящие. К сожалению, угроза обмана, криминала, она постоянно существует в нашей жизни.

– Это только здесь так или везде?

– Но ведь пришел новый мэр в Нью-Йорке и победил там чудовищный разгул преступности, который еще десять лет назад был. Ведь не убивают уже каждый день с наступлением темноты в Центральном парке. И машины у них, как у нас, не угоняют, и открытого разгула бандитизма там нет. А мы, конечно, – страна, побежденная криминалом. И это только часть наших недугов.

– А есть какой-то другой способ навести порядок, кроме жесточайшего наказания за каждое преступление?

– Кроме жесткости… да, есть. Мне кажется, если показывать высокоидейные фильмы, которые действовали бы на сознание людей, как в Америке, где такие фильмы умеют делать, фильмы, в которых добро с трудом, но справляется со злыми силами, такие фильмы откладывались бы в сознании. Что можно быть в меньшинстве и победить. Что добро побеждает зло. Наверное, это вопрос развития культуры, и нужны большие и, что важнее, долгосрочные в нее вклады, которых в нашей стране пока нет. Здесь очень много всего намешано – и традиции, и ментальность… Однозначного-то ответа на ваш вопрос нет.



Полную версию интервью с Марком ЗАХАРОВЫМ читайте в январском номере журнала «Театрал», выпускаемом издательским домом «Новые Известия».

"