Огни в моей топке

Пожалуй, такого лаконичного, цельного и немногословного фильма у Балабанова еще не было. Главный герой – бывший афганец, герой Советского Союза, контуженный майор-якут (Михаил Скрябин) работает и живет в кочегарке. Здесь же у паровых котлов, на затхлом топчане он выстукивает одним пальцем на старенькой «Эрике» книгу жизни под названием «Хайлах». Рассказ польского якутоведа Серошевского о столкновении беглого русского каторжника с якутской семьей Кочегар так и не успеет «дописать», поскольку ему самому очень скоро придется защищать свою якутскую честь от поругания. Тот факт, что в топку вперемежку с дровами регулярно кидают свежезарезанные и свежезастреленные трупы, особо никого не раздражает – «плохим людям» туда и дорога (на этом настаивает однополчанин Кочегара – бывший сержант, а ныне местный бандит). Жмуриком может оказаться кто угодно – заказанный киллеру конкурент или случайно заваленный кореш. Увлеченный творчеством Кочегар к трупам не приглядывается – вот только свалившаяся с женской ноги желтая туфля о чем-то смутно напоминает…

Действие фильма происходит в таком ограниченном пространстве, что зрители постепенно начинают ориентироваться в нем, как в родном городе. Трамвай, остановка, вдоль дома, тут скользко, осторожно, три ступеньки, подъезд, лифт, звонок, квартира – здесь живет красавица дочка Саша (Аида Тумутова). От ее дома – недалеко до магазинчика «Меха Якутии», который она держит на паях с некрасивой и завистливой подружкой Машей, дочерью Сержанта (Анна Коротаева). От магазинчика недалеко живет и сама подружка Маша, которая весело трахается с молчаливым киллером Бизоном (Юрий Матвеев). Впрочем, Бизон у них один на двоих, и это обстоятельство многое решает в истории отношений русского и якутского народов.

Будничные перемещения сопровождаются такими же будничными диалогами, лишенными эмоций и длинных предложений. Да и сами слова не являются предметом первой необходимости – чаще достаточно простого кивка, за которым последует столь же простое физическое действие. Жизнь идет сама по себе, повинуясь своему внутреннему лагерному распорядку, – работа, прогулка, отправление естественных потребностей, прием пищи, досуг.

Удивительным образом из этого совершенного в своей закольцованности мира изъяты все раздражающие факторы – в фильме нет ни милиционеров, ни трудящихся. Только случайные прохожие, задевающие друг друга плечами на узких протоптанных тропинках заваленных грязным снегом улиц. И навязчивая гитара Дидюли – музыка, не имеющая ни начала, ни конца, квадрат за квадратом отмеривающая короткие бессмысленные жизни героев.

Как всегда, у Балабанова блестящие актеры существуют рядом с блестящими типажами. Пожалуй, так совмещать мастерство со случайностью больше никто в нашем кино не умеет. Из этого уникального сочетания рождается то особое качество правды, которое и отличает настоящего художника от поденщика, от шарлатана. Балабанов никогда не боится пауз, он умеет любоваться молчащим актером, и тогда рождаются удивительные по своей тонкости крупные планы – Михаила Скрябина, Петра Семака, маленькой актрисы Вари Белокуровой. И, конечно, огонь – как главное и, может быть, единственное, по-настоящему действующее лицо. Топки, печки, камины появляются почти в каждом эпизоде – кажется, все в этом городе подчинено огню, в жертву которому приносится отработанный человеческий материал. А это – топливо, которое не кончается. Была бы тяга.