Posted 10 ноября 2010,, 21:00

Published 10 ноября 2010,, 21:00

Modified 8 марта, 06:37

Updated 8 марта, 06:37

Холостые андроиды

Холостые андроиды

10 ноября 2010, 21:00
В Москве открылась выставка «Дамы и кавалеры», которая стала ремейком одноименного проекта, показанного на Арт-Москве. Куратор Полина Лобачевская объединила творения пятерых художников, чтобы понять, как изменилось соотношение «мужского и женского» в актуальном искусстве. Примечательно, что из пяти участников лишь один

По признанию кураторов, проект затевался как шутка. Сначала попросту хотелось соединить вещи на первый взгляд несоединимые. Вроде «самодеятельных» полотен Натальи Северцовой 1960-х годов, хозяйки дома интеллектуалов в Коктебеле (у нее, например, гостил Бродский) с холодными экспериментами Франциско Инфанте и Нонны Горюновой 1970-х. И прибавить к ним последние нью-йоркские портреты Людмилы Мабри. Если у Северцовой (галерее принадлежит честь открытия этого «русского Пиросмани») светские пары замерли в театральных ложах (эдакий ритуал любви на фоне искусства), у Инфанте они уже превратились в странных супрематических существ на фоне пустынных снегов. Мабри пишет свою дочь в джунглях мегаполиса – эдакий вариант «одиночества в сети» – не находя ей пары (разве что отражение в витринах). Короче, одно отрицает другое – сначала снимается половое влечение, а потом и чисто человеческое. Путешествие по типажам с середины прошлого до начала нынешнего века.

Зрители, которые, по идее, должны были ухмыльнуться причудливым союзам, вдруг чувствуют морозный сквозняк. Здесь нет теплоты отношений: одни закованы в броню театральных условностей, другие в футуристические костюмы (Инфанте явно предсказал дизайн лукасовских «Звездных войн»), третьи (вернее, третья) оказываются в урбанистическим вакууме. На Арт-Москве, с ее главной целью установить телесный контакт с покупателем (чуть больше секса, пусть все будет погорячее) эскапизм «Дам и кавалеров» выглядел совсем уж трагически.

Когда все картины были перенесены из Дома художника в выставочный зал «Домик Чехова», наметились новые грани. Почти весь первый этаж заняла зеркальная инсталляция с серией Инфанте–Горюновой «Игра жестов». Семейная пара задолго до Бартенева создала нечто вроде театра кинетических костюмов – особого рода абстракцию с человеческими телами. И вот теперь эти полукосмические андроиды столкнулись с парой наивных портретов вполне человеческих жениха и невесты Натальи Северцовой. Так они и застыли в немом отражении друг друга: подчеркивание «мужского и женского», его утрирование (она – в белом, а он – в черном) создает тот же эффект, что и уничтожение любых половых различий в белых и красных спиралях.

Второй этаж отдан другому конфликту – «вместе и врозь». В красных нишах висят картины с изображением дам и господ в ложах (там у них свои нюансы отношений) и рядом – открытая всем ветрам, опустошенная в беге меняющихся карт и проекций героиня Мабри. Кто из них более одинок – большой вопрос. Единственный, с кем все эти одиночества могут обрести душевный покой – посетитель галереи, приглашенный на сеанс «свидания вслепую» (такое модное увлечение на Западе – на свидание дается пять минут, потом партнеры меняются).

Вообще любовный вопрос – один из самых интересных в искусстве ХХ века. Не только в плане позиций художников. Художники сколь угодно могли отрицать пол, любовь, семейные ценности, но до поры до времени искусство, само того не подозревая, служило еще и брачным агентством. Вспомните, с чего начинается сериал «Секс в большом городе». С того, что героиня знакомится с будущим бойфрендом на вернисаже – искусство, как говорится, сближает. В российском варианте об этом же песня «Вернисаж». У Раймонда Паулса предполагалось, что на выставке – сплошь портреты счастливых влюбленных: «На этой выставке картин сюжет отсутствует один, где мы вдвоем, где вы со мною». И вот все перевернулось – на картинах сплошь одиночества. Зато в зале союз да любовь с подачи кураторов.

"