Posted 10 сентября 2006,, 20:00

Published 10 сентября 2006,, 20:00

Modified 8 марта, 09:06

Updated 8 марта, 09:06

Скромное обаяние лени

Скромное обаяние лени

10 сентября 2006, 20:00
Самый молодой театр Москвы «Студия театрального искусства» Сергея Женовача в минувшие выходные открыл сезон премьерой спектакля «Об-ло-мов-щина» по классическому роману Ивана Гончарова «Обломов». Пока театру строится помещение на Таганке, бывшие студенты играют свои постановки на разных сценах столицы. «Об-ло-мов-щину»

Странная закономерность: чем больше наша окружающая жизнь требует от нас деловитости, энергии, работы с утра до вечера, чем больше вокруг людей, озабоченных карьерой, капиталом, стремлением всюду успеть и все урвать, тем больше душа тоскует о совсем другом способе жизни: о долгих неспешных днях и вечерах, где главным событием становится дождь или неудавшийся пирог. Сонный молодой человек, всю жизнь проводящий в своем покойном старом шлафроке на диване, в мечтах, Илья Ильич Обломов прочно поселился на нашей сцене и не хочет с нее сходить. По всей России идет лихая пьеса Михаила Угарова «Облом-Off». Игорь Коняев с актером Петром Семаком дали вариант трагического прочтения классического образа. И чем еще, кроме привлекательности героя, можно объяснить, что новый сезон самый молодой театр Москвы открыл «новым прочтением» своей студенческой постановки «Об-ло-мов-щина».

Сентенцию «не возвращайтесь к былым возлюбленным» явно придумали в назидание режиссерам, которых так и тянет сделать римейк собственной работы. Хотя удачных опытов в этом направлении практически не бывает, а неудачи идут одна за одной. Возможно, дело в самой природе театрального зрелища, в котором один из самых привлекательных компонентов – новизна подхода. Студенческая постановка «Об-ло-мов-щина» (первенец курса, из которого сложен нынешний театр) была встречена с энтузиазмом. Скромный милый спектакль, где юные дарования показывали и хороший вкус, и верность тона (пусть диапазон задач и возможностей был небольшим, но звучали голоса чисто). Подкупала взятая в спектакле нота умиления героем и его Обломовкой – сказочной страной, где бродят парни-соколы и плавают девки-лебеди. Режиссер Герман Сидаков и художница Мария Утробина отделили глубину сцены стеной из окон, то плотно закрытых ставнями, то распахивающихся в простор сада. На авансцене лавки, подушки, душный ковер. А распахни окна: там машут ветками деревья, бродят в белых рубахах счастливые обитатели кущ, поют песни – то раздольные, то печальные, нашептывают сказки. Все длинные монологи-обличения «обломовщины» отскакивают от этой дивной страны, даже не царапая ее прелести. Один из лучших моментов – когда Ольга Ильинская поет «Каста дива», а дворовые девушки шепчут маленькому Илюше сказку о мужике и медведе. И куда там итальянской арии до домашней побасенки.

В премьерном спектакле (отредактированном и переработанном) сохранились и блестки отдельных сцен, и общее ощущение серьезной работы. Но недостатки, казавшиеся извинительными и незаметными в учебной работе, в профессиональном спектакле оказались весьма ощутимыми. Прежде всего подводит невнятность инсценировки (стремление сохранить все линии романа привело к монотонности построения, к повторам). Отсутствие внятной режиссерской мысли привело к пробуксовкам действия, где каждая сцена не развивает, а повторяет предыдущую. Наконец, стали заметны недочеты актерские. Тихие голоса исполнителей (которых вполне хватало на аудиторию в институте) теряются в зале театра. Если прежде радовало, что взятые три ноты роли исполнители держат чисто, то теперь бедность актерского арсенала несколько тревожит. Все-таки владеть тремя–пятью буквами актерского алфавита явно недостаточно. Особенно, когда перед тобой действительно сложный, живой, движущийся образ. Главный герой – Илья Ильич Обломов проживает на сцене целую жизнь: спорит, влюбляется, отказывается о своей любви, выдирая ее с кровью из сердца… Происходящие события «пересоздают героя». Недаром каждый раз самые близкие друзья удивляются: ты ли это, Илья? Обломов в исполнении Сергея Оброскина неизменен все три часа сценического действия. Не меняют умильного выражения глаза, тихая интонация ни разу не ломается, не срывается. Он говорит о своей любви к девушке и к пирогам на одинаковом звуке, почти усыпляющем зал.

Последнее время в нашем театре давно не появлялось новых коллективов. Возникновение «Студии театрального искусства» было встречено восторженным хором доброжелателей. Что было и данью молодым талантам, и во многом авансом рождающемуся коллективу. «Женовачей» ласкали и любили не меньше, чем в их спектакле тетешкают и ласкают Илюшечку Обломова. Но стадия младенчества уже пройдена. И теперь от молодого театра ждут и иного уровня мастерства, и иного масштаба задач.

"