Упавшие с небес

Беременным женщинам, детям и людям, страдающим нервными расстройствами, смотреть оперу под названием «Упавший с небес» не рекомендуется. Главный режиссер «Геликона» (известный тем, что царя Додона из «Золотого петушка» он когда-то превратил в современного чиновника, а героев «Аиды» – в фашистов), не случайно переименовал самую неудачную, по мнению музыковедов, оперу Прокофьева. Узнать в новой постановке легендарную «Повесть о настоящем человеке» не легко. Дело даже не в том, что арии Мересьева то и дело перемежаются с хорами из прокофьевской кантаты «Александр Невский». По замыслу постановщиков, происходящее в спектакле – бред умирающего, забытого всеми ветерана войны.

Больничная кушетка Алексея Мересьева, лишившегося ног во время Великой Отечественной, стоит на сцене рядом с обломком самолета, рухнувшего на жилой дом (это часть кошмара). Как признались художники спектакля Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева, декорации они воссоздали по мотивам фотохроники авиакатастрофы в Иркутске. Лишь пару раз главный герой оперы – герой войны, лишившийся ног, приподнимается со своего ложа, чтобы поговорить с умирающим соседом-комиссаром и в горячке «порулить самолетом» (из кровати вдруг выдвигаются крылья, а на ее спинке начинает жужжать пропеллер). Ветерана посещают призраки прошлого. То он видит себя, раненого, корчащегося от боли в лесу после воздушного боя. То – свою невесту, исступленно рассыпающую лепестки ромашек по сцене. То – свою мать, натягивающую шерстяной чулок на железный протез ноги. Время от времени Мересьева приводят в чувства врачи, попутно ворующие шоколад из тумбочек нищих больных, или соседи по палате. Одни подъедают за героем остатки пищи и перебрасываются с ним в карты, другие требуют воздержаться от суицида, распевая: «Ведь ты советский человек!» Постепенно из этого музыкального бреда вырисовывается забытый своими родными герой, которого навещает лишь немецкий журналист. Вся постановка о том, как герой находит в себе силы жить в мире беспросветной жути. На премьере роль Мересьева исполнил один из лучших артистов «Геликона» – Сергей Яковлев. Было трудно понять, каким чудом этот молодой парень преобразился в старика. В его партии было не так уж и много текста (половину исполнял его «двойник» Петр Морозов, изображавший Мересьева в молодости). Но каждую минуту персонаж Яковлева переживал на сцене свои кошмары так, будто физическая и душевная боль были его собственными. «Я просто считаю себя поющим актером, а не играющим певцом», – оправдывался Яковлев перед журналистами после премьеры.

«Этим спектаклем мы пытаемся извиниться перед нашими дедами, которые отстояли Россию, а сегодня живут недостойно своей славы», – заявили постановщики. По их мнению, «герои войны упали с небес почтения и теперь не имеют необходимого медицинского обслуживания и достойной пенсии, просторных квартир и машин, да и все сегодняшние реформы работают против них». Чтобы подтвердить последний тезис, в программку спектакля литчасть вставила цитату из выступления министра здравоохранения Михаила Зурабова о сокращении бесплатного пребывания в больницах до пяти дней.

И все же социально-политический пафос премьеры кажется формальным и надуманным, потому что «хорошо поставленный» цинизм врачей и нищета пациентов – в спектакле не главное. В голове после спектакля остается образ покинутого всеми старика. Кажется, если бы текст был несколько изменен, им вполне мог бы оказаться обезумевший пушкинский Борис Годунов или даже шекспировский Король Лир. Трагедия покинутых, выброшенных из семьи и общества стариков во все времена остается одной из самых глубоких тем мировой культуры. Возможно, поэтому многие зрители тихо утирали слезы в финале оперы «Упавший с небес».