«Русалка» спелась с «роллингами»

Скорсезе и утверждает, что он хотел быть как можно ближе к живому концерту, но все же это не запись выступления Rolling Stones. Это кино умного и ироничного режиссера. «Мне никогда еще не доводилось видеть нас ТАК со стороны, – сказал Мик Джаггер. – Камера передала ту интимную обстановку, которая возникает между музыкантами во время исполнения, обычно это не видно зрителям в зале». Во вступительных кадрах на экране – открывающий концерт бывший президент США Билл Клинтон, который, трогательно оттянув языком щеку, легкой походкой уходит с подиума. Здесь же – пока еще в тени мужниной славы – возможно, будущий президент Хиллари Клинтон. И, конечно же, центр всего, главный интерес – сам Мик Джаггер с его энергией, натиском, пластикой… Невероятно харизматичный в свои «за шестьдесят», с фигурой тридцатилетнего мужчины, с лицом, изборожденным морщинами, от которого невозможно оторваться. Все 16 камер, ведущие съемку, от него почти и не отрывались. Скорсезе позволял зрителям «отдыхать» от поющего Джаггера лишь в моменты включения старой хроники и интервью с молодыми Rolling Stones, которые монтировались в одном ритме с музыкой, совершенно не нарушая хода концерта.

На пресс-конференции в сопровождении Скорсезе появилась четверка – Мик Джаггер, Чарли Уоттс, Кит Ричардс и Ронни Вуд, выступающие вместе уже 45 лет. Пожилые рокеры сами изрядно веселились, подкалывая друг друга, и веселили прессу, которая безропотно отсидела полтора часа в ожидании звезд в битком набитом зале. На вопрос о том, не лезли ли им в глаза все эти камеры, Кит Ричардс ответил, что лично он не видел ни одной: «Когда ты на сцене, ты весь там, со всеми потрохами, и ничего вокруг не замечаешь».

А на следующее утро огромные портреты Rolling Stones и Мартина Скорсезе украшали вход в большой фестивальный зал. Было грустно, когда на другой день портреты рокеров заменили на портреты членов жюри, хоть и они были вполне почтенными персонажами (во главе с Коста-Гаврасом и при участии нашего телебосса Александра Роднянского). Кстати, два члена жюри – французская актриса Сандрин Боннер и датский режиссер Сюзанна Бьер – объявили о своем неприезде всего за несколько часов до открытия фестиваля. Так что подобные казусы случаются не только на Московском фестивале (пару лет назад отказался приехать председатель жюри Михаэль Ханеке), но и во всем мире.

В рифму со столь блистательным открытием основной программы фестиваля попал российский фильм «Русалка» Анны Меликян. После победы на Сандэнском фестивале (приз за лучшую режиссуру) Анне Меликян выпала честь открыть вторую по значению программу – «Панораму».

Увы, чем более ярким оказывается начало фестиваля, тем более унылым его продолжение. Мексиканское «Озеро Тахо» Фернандо Эймбке можно смело «принимать» вместо снотворного, тем более что в нем после каждого эпизода в усыпляющем и монотонном ритме следовали долгие, продолжительные… затемнения. Хорошая идея – легко и дешево накручивается метраж. Характерно, что после каждого затемнения ничего особенно нового с парнем, у которого по дороге сломалась машина и который пытается ее починить, не происходит.

Если то, что мы видим на экране в китайской картине «Любовь – вот во что мы верим» (режиссер Ван Сяошуай), не списать на национальную традицию (скромность, целомудрие, упорство), то она рискует показаться просто глупой. Фильм, начавшись весьма драматически (мать узнает о смертельной болезни ее маленькой дочери и пытается спасти ее всеми способами), превращает в фарс серьезное и деликатное дело, которое предстоит сделать женщине и ее бывшему мужу. А именно, находясь в давнем разводе и имея новые семьи, зачать нового ребенка, который мог бы стать донором костного мозга для умирающей сестренки. Поскольку попытка провести непорочное зачатие через пробирку не удается, предстоит секс, как он есть. К акту соития готовятся так долго и нудно – и бывшие супруги (идут в постель, как на плаху), и сочувствующие им супруги нынешние, и все окружающие, что, в конце концов, про несчастную девочку все просто забывают.

Финская картина «Черный лед» (режиссер Петри Котвица) могла бы быть совсем неплохой, если бы автор не начал к середине беспокоиться о том, что зритель может что-то не понять. Для непонятливых он стал объяснять все дважды, для особо непонятливых – трижды, пока это не превратилось в мыльную оперу. А потому в самый трагический кульминационный момент в зале вместо всхлипываний раздался хохот. Но в целом эта история о том, как жена узнает об измене мужа и втирается в доверие к любовнице, чтобы ее уничтожить, но вместо этого случайно изводит неверного любимого, была придумана неплохо.

Столь же сентиментальны два «американских сада» – «Сады ночи» Дэмиана Харриса и «Пламя в саду» Дэнниса Ли. Первый – надрывная история о том, как восьмилетнюю девочку похитили и превратили в проститутку и наркоманку. Спустя восемь лет она находит родителей, но чувствует себя слишком испорченной для того, чтобы вернуться в добропорядочное семейство. Второй – рассказывает о страданиях мальчика в семье, где все друг друга любят, но отец слишком к нему строг. Сценарный материал для таких актеров, как Джулия Робертс и Уиллем Дефо, явно слабоват.

Впечатляет своим размахом и мастеровитостью разве что «Нефть» Томаса Пола Андерсона, где мощное исполнение Дэниелом Дэй-Льюисом роли пионера-нефтедобытчика Дальнего Запада можно сравнить с игрой Роберта Де Ниро и Джека Николсона в их лучшие времена.