Одесские корсары

Как осведомляет путеводитель, опера в Каире недавно сгорела. Не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. После чего на месте старого роскошного театра японцы построили новый – и тоже роскошный. Привыкшие к московскому билетному дефициту, мы решили, что лучше позаботиться о встрече с прекрасным заранее. Но, как выяснилось, предварительная продажа билетов в Каире вообще не практикуется. Только в день спектакля. Объявление у кассы повергло в священный трепет. Дирекция уведомляла о своем праве отказать в продаже билетов лицам, явившимся в храм искусства без галстука. Мы оказались теми самыми лицами, облаченными, правда, не в шорты, а в брюки и джемперы. Но галстук!!! И где его взять? Поминая недобрым словом простоту московских нравов, утрату вековых традиций российской интеллигенции и собственную безалаберность, обращаемся к серьезному кассиру в окошке: «Видите ли, мы – туристы из России. Мечтаем соприкоснуться с прекрасным. Но… пардон! – наши костюмы…»

Кассир оглядел нас из окошка, затем вышел наружу. Снова оглядел с ног до головы, панорамируя взглядом с воротничков рубашек вниз по стрелкам брюк. Особо остановился на обуви. «Лично я не вижу особых проблем, – произнес он на старательном английском. – Однако я должен посоветоваться с руководством».

Спустя минуту он вернулся и радостно сообщил, что руководство дает добро, но может позволить нам общаться с прекрасным только с высоты бельэтажа.

Японская роскошь здания напоминала общемировой стандарт культурного заведения, в котором наслаждаться можно, но петь – вряд ли. Впрочем, в тот вечер, как выяснилось, шел балет, и петь особой надобности не было.

Стены фойе, как это повсеместно принято, украшали портреты основоположников. В центре композиции почему-то красовался позолоченный Тутанхамон, что заставляло либо задуматься о вкладе безвременно усопшего фараона в театральное искусство Египта, либо просто вспомнить нашего Михаила Булгакова и воспетую им в «Театральном романе» портретную галерею «Независимого театра».

Стесняясь своих партикулярных джемперов, проходим в бельэтаж, где удобно устраиваемся в компании еще пятерых «безгалстучных» туристов. Сверху шедевр японского дизайна выглядит еще внушительнее. Публика в галстуках скучковалась в трех первых рядах партера. Галстуки красуются как VIP-пропуска, высовываясь из-под воротников пальто (указаний о необходимости сдавать этот вид одежды в гардероб театральная дирекция не давала).

Давали «Корсара». Нас ждала встреча с языком, не нуждающимся в переводе. В чем мы убедились, как только в яме появился оркестр. Этот язык нельзя спутать ни с одним другим. Русский, приправленный особой интонацией, особым южным колоритом и этой незабываемой мелодикой! Мощные голоса оркестрантов долетали до бельэтажа назло японской акустике. Этот каирский оркестр явно был укомплектован на Малой Арнаутской и на незабвенной Дерибасовской: «Миша, дак вы мине-таки своим смычком глаз выбьете!». Особый колорит собранию музыкантов придавали две трогательные египтянки-виолончелистки в традиционных черных шалях.

Программка спектакля поведала, что классический «Корсар» идет здесь в своей особой – египетской – редакции. Ее автор, некий Абдель Камель, превратил Конрада в Нур эль Дина, Медору – в Гюльнару… И, как говорится, «далее – по тексту». Как смена национальности персонажей повлияла на хореографию шедевра, мы, признаться, не поняли.

Но главный сюрприз ждал позже. Все женские и большую часть мужских партий танцевали солисты с трогательными именами Аня, Вера, Оксана, Сережа и т.д. Гарные каирские дивчины внесли в спектакль прелестную атмосферу дома – Киевской балетной академии и Одесской оперы, где все как одна начинали свою карьеру. Одинокий выпускник Высшей школы балета Каира слегка робел на сцене в компании своих русоволосых партнерш и вспоминал классические па, как студент перед экзаменом.

Чтобы не расстраивать зрителей трагическим финалом, каирские постановщики выбрали малоизвестный вариант – с хеппи-эндом и поцелуями.

В следующий раз непременно надо выбраться на каирскую оперу. Интересно, кто же у них там поет?