Posted 9 июня 2010,, 20:00

Published 9 июня 2010,, 20:00

Modified 8 марта, 07:03

Updated 8 марта, 07:03

Суд над судьями

9 июня 2010, 20:00
Судьба юриста Сергея Магнитского, погибшего в Бутырской тюрьме, легла в основу спектакля «Час восемнадцать», который придумали и осуществили режиссер Михаил Угаров, драматург Елена Гремина и группа молодых артистов. Час восемнадцать – именно столько времени длилась агония умирающего больного человека, привязанного к же

Драматургическую основу спектакля составили фрагменты интервью, материалы дела, документы общественной комиссии, отрывки из публикаций и, конечно же, личные дневники Сергея Магнитского, которые были опубликованы во многих СМИ.

Понять логику «профессионалов своего дела» нормальному человеку невозможно. Тюрьма – это особый мир. Переступивший эту черту – до суда и до следствия – по сути, перестает быть человеком. Подследственный – это презираемое участниками процесса существо, лишенное каких бы то ни было прав. Существо обязано отвечать на вопросы и исполнять любые приказания в любое время суток, есть, что дают, спать, сколько позволят, молча сносить насмешки и оскорбления. Униженные, измученные пытками и издевательствами бывшие люди, из последних сил стараются сохранить человеческий облик и человеческое достоинство. Удается это немногим. Магнитскому – удалось. Он не герой, не супермен, он – обычный человек, волею судьбы оказавшийся в чудовищных обстоятельствах несвободы и пожелавший отстаивать свои права гражданина и человека законными способами. Он требовал кипятка, требовал предоставить возможность заключенным отправлять свои физиологические потребности не на виду у сокамерников (да что там! – ершик для чистки параши, гогоча, отказались дать в камеру!), требовал свиданий с близкими, требовал врачебной помощи и элементарных лекарств. Он отказывался давать нужные следствию показания и настаивал на тех, что уже давал, раз. Два. Десять. Сто раз. Он не подписывал подложных протоколов. Он аккуратно фиксировал каждое процессуальное нарушение в своем дневнике. Он отказывался быть животным – даже погибая, уже не в состоянии пересилить жуткие нечеловеческие боли, в почти бессознательном состоянии – он все равно оставался человеком, всем своим существом противостоя садистской тюремной машине, имя которой – российское правосудие.

«То, что произошло с Магнитским, это не случайность, – говорит автор спектакля Михаил Угаров. – Тысячи наших граждан унижены, заражены туберкулезом и гепатитом, их пытают рядом с нами, и никому нет дела до них. Это происходит прямо сейчас, рядом с нами, в Бутырке, в «Матросской тишине», по всей стране. Как можно уважать закон, если суд спаян со следствием, следствие с тюрьмой, а предварительное заключение используется, как пытка? Страдания и смерть сделали Сергея Магнитского героем. Если система, которая убила Магнитского и продолжает убивать людей, по-прежнему еще сильна, то хотя бы в театре мы хотим свидетельствовать против нее».

Во время репетиций спектакля произошла знаковая история – один из актеров, исполнявший роль тюремного фельдшера, неожиданно встал на сторону своего персонажа, объясняя это тем, что люди, служащие в системе ни в чем не виноваты, они лишь винтики, выполняющие свою работу, поэтому «суд» над ними не вполне корректен. В этом эпизоде отражается тот страшный, не подвластный нормальной логике мировоззренческий разлом – между человеком и его государственной функцией. Между правдой общества и правдой власти. Между истиной и государственной целесообразностью, которой можно оправдать все, что угодно, – и пытки, и истребление инакомыслия, и подавление уличных протестов, и политическую цензуру – все то, что составляет главную опору тоталитарного государства.

История Магнитского, выплывшая наружу с помощью журналистов, всколыхнула в том числе и профессиональные ряды служителей системы: на форумах следователей и тюремщиков можно прочитать оглушительные вещи, свидетельствующие о том, что сталинская репрессивная машина до сих пор не дает сбоев, и большинство людей, работающих в системе уголовных наказаний, поражены этим неистребимым карательным вирусом.

Судья Тверского суда Алексей Криворучко, следователь Олег Сильченко, врач Александра Гаусс, судья Тверского суда Елена Сташина, фельдшеры и медсестры – никто из них не чувствует никакой вины за содеянное, лишь сожаление, что история эта – вполне ординарная и будничная – стала предметом публичного обсуждения. Их логика проста в своей дикой дремучести – он вор, он миллиардами ворочал, пусть расплачивается, пусть подохнет от народного гнева. И жутко от того, что так думает подавляющее большинство российского общества, развращенного тупыми поговорками «Дыма без огня не бывает», «У нас просто так не сажают», «Расстрелять как бешеных собак», «Расхитители народного добра», «Пес рубят – щепки летят». В спектакле нет ужаса – монологи героев скупы и безыскусны. Ужас возникает в зрительном зале. Создатели спектакля достигли главной цели – заставили нас почувствовать чужую боль – и физическую (в одном из эпизодов нам подробно демонстрируют, какие муки испытывает человек во время приступа панкреатита), и моральную, превратив нас в потенциальных магнитских. «Меня это очень волновало, человеческая составляющая, – говорит Михаил Угаров. – Потому что есть должность, а есть личность. И между ними должна быть какая-то человеческая прокладка. Это совесть. Это вера. Это религия. А сегодня этой прокладки нет. Это все изымается. Тем самым изымается гуманитарная составляющая общества».

Метастазы этой нравственной болезни видны повсюду – в армии, которая давно в сознании общества приравнена к тюрьме, в здравоохранении, где городские больницы ничем не отличаются от тюремных изоляторов, в образовании, где коррупция и идеологический прессинг достигли невиданных размеров, в политике и бизнесе, где расправы с неугодными и нелояльными стали нормой, в средствах массовой информации, большинство из которых давно и прочно находятся под контролем и управлением государства. Служители системы стоят на страже своих интересов, а их перевернутая корпоративная этика стала основой сегодняшней государственной идеологии. Запрещенная Конституцией, она торжествует в наших головах.

"