Posted 9 апреля 2013,, 20:00

Published 9 апреля 2013,, 20:00

Modified 8 марта, 05:10

Updated 8 марта, 05:10

«Весна» спустя полвека

«Весна» спустя полвека

9 апреля 2013, 20:00
Труппа Bejart Ballet Lausanne показала на сцене Большого театра четыре одноактных балета. Кроме легендарной «Весны священной» швейцарская по месту нахождения, но интернациональная по составу труппа привезла «Кантату 51», «Синкопу» и «Приношение Стравинскому».

Имя Мориса Бежара в нашей стране звучит по-особому. Когда в 1978 году в СССР прошли гастроли его компании (тогда она называлась «Балет XX века» и жила в Брюсселе), то словно пелена спала с глаз. Зрители, воспитанные на однообразной дистиллированной воде советского балета эпохи застоя, узнали, что такое современный европейский театр танца, какую интеллектуальную и телесную свободу может провозглашать человеческое движение. С тех пор хореограф с мефистофельской внешностью стал властителем дум, хотя не все постановки позднего Бежара, создавшего за долгую жизнь не один выдающийся балет, оказывались удачными. На сегодняшний день труппа бережно сохраняет балеты своего основателя, и три постановки, увиденные в рамках фестиваля «Век «Весны священной» – век модернизма», доказали, что лучшие творения мэтра и сегодня пробирают до костей.

Нынешние гастроли бежаровской компании проходят под руководством Жиля Романа: премьер труппы после смерти мэтра в 2007 году заменил его как директор. Роман – автор одного из увиденных балетов, «Синкопы», в котором исследуются дебри подсознания, вернее, то межеумочное состояние полубреда-полуяви, которое бывает у человека, упавшего в обморок или приходящего в себя после наркоза. Герой «Синкопы» попадет в разного рода мистические приключения, от которых он в буквальном смысле обалдевает: кресло ездит по комнате, торшер оборачивается красивой соблазнительницей, птица, сидящая в клетке, выпархивает наружу и начинает плясать. Прозрачные крылья белых струящихся одежд одних персонажей не похожи на «плотные» темные костюмы других, и контраст подчеркивает «сновидческую» атмосферу: в снах так бывает, когда темная тревога и попытка от нее убежать часто вступают в бессвязный бой.

«Кантата 51» и «Приношение Стравинскому» формально не похожи. Первый балет поставлен на музыку Баха, второй – под фонограмму голоса Стравинского на репетиции и фрагмент его Концерта для скрипки с оркестром. В «Кантате», где действуют танцовщик – «излучатель» света, его свита и утонченная девушка в белом, очевидны отсылки к новозаветному Благовещению. В «Приношении», задуманном как оммаж одному из любимых композиторов Бежара, голос автора музыки материализуется в танце солиста, а скрипичный концерт рождает взаимодействие балетного дуэта. Но, казалось бы, в разных сочинениях много общего. И там и там флюиды танца распространяют торжественную радость. И там и там Бежару достаточно показать, что музыка – причина хореографии, остальное (мириады трудно вербализируемых настроений и смыслов) договорит тело исполнителя. А тела артистов лозаннской компании вымуштрованы в недрах школы, основанной еще самим Морисом. Этих артистов научили быть универсалами: они ловки в классике, расторопны в модерне и умеют, согласно эстетике Бежара, синтезировать два этих направления.

Конечно, те, кто знаком с творчеством хореографа, больше всего ждали его «Весну священную». Тот самый культовый балет, который когда-то прогремел на всю Европу и сделал его автора знаменитым. Бежар создавал спектакль в экстремальных условиях: у него в тот момент не было ни труппы, ни денег, и, если б не внезапное предложение из Брюсселя, неизвестно, как сложилась бы карьера. Чтобы понять партитуру Стравинского, постановщик слушал пластинки сутками напролет – и постепенно увидел свой спектакль. Это не должен быть древний языческий обряд, решил Бежар, отринув тем самым первоначальную концепцию «Весны» (как праславянская «древность» балет выглядел на премьере в 1913 году). Хореограф услышал в партитуре подлинность телесной активности, зов первичного и изначального. Чувство отформатировано пластической режиссурой: активные асимметричные группы, заволакивающие сценическое пространство, сменяются четкими синхронными построениями, смутный порыв индивидуума гаснет, чтобы раствориться в напоре коллективного сознания. Танец в «Весне», необычайно музыкальный, наполненный взрывными воздушными прыжками, телесной вибрацией и приземистым «топотом», как будто бредит нетерпеливым желанием и нешуточной агрессией.

Бежар в 1959 году сделал спектакль, который не только для своего времени был глотком свежего воздуха, но смотрится таковым и сегодня. Мало того, неприкрытая импульсивность и дикая спонтанность «Весны» бросает вызов засушенным умозрительным концепциям, модным в наши дни.

"