Слишком сурово наказанный

Во Франции Дмитрий Черняков ставил «Дон Жуана» с дирижером Луи Лангре, в России – с Теодором Курентзисом, а теперь здесь, в Мадриде, – с Алехо Пересом. Говорить о том, что каждый из них по-своему интерпретирует Моцарта, излишне, но остается ли неизменным само сценическое действо? Когда на пресс-конференции испанские журналисты спросили Дмитрия Чернякова о том, есть ли разница между постановкой на сцене Большого театра, в рамках фестиваля в Экс-а-Провансе и нынешней – на сцене Королевского театра, он задумался, а потом сказал: «И да и нет. Здесь те же декорации очень богатого буржуазного дома, тот же сюжет, та же конструкция спектакля, но здесь почти все другие исполнители, из прежних постановок – только трое. А спектакль очень сильно зависит от исполнителей – не только от того, как они поют, но и как они двигаются по сцене, как выглядят, говорят. Каждый раз, когда ставишь с новыми людьми, ты неизбежно что-то меняешь, что-то кажется слабым и дорабатывается, что-то исчезает, а что-то добавляется. В Провансе многие вещи мне самому были не очень понятны, та конструкция была более зыбкая, что-то было затемнено, а теперь все освещено, нет закоулков и коридоров».

Темных уголков на сцене действительно не осталось, разве что только в душе Дона Жуана и в душах представителей блестящего общества, которое его окружает. Черняков создал камерный музыкальный спектакль, все и всех поместив в одно пространство буржуазного современного дома, где есть намеки на эпоху XVIII века, но нет каких-либо явных признаков конкретной страны. Дом этот без окон, поэтому мы не знаем, что происходит на улице. И поэтому в Париже публика полагала, что место действия – Россия, Москва, дом олигарха где-то на Рублевке, ведь ставит русский режиссер. Но такой задачи не было ни тогда, ни сейчас, говорит Черняков, поставивший, по его признанию, «спектакль про людей и про очень уставшего человека с большим жизненным опытом надежд и разочарований».

Разочарованный в жизни, в высшем свете и в женщинах Дон Жуан (а вовсе не бесстыдный развратник и соблазнитель) противостоит всем остальным персонажам – некоему миру женщин и мужчин, для которых он – чужак. В сущности, он не был каким-то ужасным преступником и злодеем, какие встречаются в иных оперных сюжетах (до того же убийцы-Макбета, вердиевскую оперу о котором Дмитрий Черняков ставил в Мадриде в конце прошлого года, Дон Жуан явно недотягивает). Но их не постигает такое ужасное возмездие, которое постигло его, – как известно, Дон Жуана фурии утаскивают в ад. Да, он был не верен женщинам, но каждой дал счастье и надежду. Все они, как покорные овечки, внимали его словам и безропотно следовали за ним. То, что одну он назвал своей женой, а через три дня сбежал от нее, что другой, чужой невесте, предлагал «пожениться» в беседке, как-то не тянет на ужасные преступления и злодейства, за которые можно быть заживо отправленным в ад. Зритель интуитивно чувствует несправедливость и неравнозначность преступлений героя и его наказания и поэтому всегда на его стороне. «Для современных людей вопрос верности неоднозначен, – говорит Черняков. – Дон Жуан смог изменить, разрушить мир других персонажей, освободить их от их правил, оболочек, научить видеть мир другими глазами. Но они ему этого не простили, поэтому объединились – чтобы освободиться от него, им понадобился целый заговор». Черняков объединил всех героев в единую систему, хотя по либретто Лоренцо Да Понте персонажи разбросаны в разных домах и социальных слоях, здесь же они – одна большая буржуазная семья.

Главные действующие лица, вокруг которых разворачивается «веселая драма», конечно же, женщины: дочь убитого Доном Жуаном Командора – донна Анна, одержимая идеей отмщения за отца, брошенная и покинутая им жена донна Эльвира и юная невеста, но не наивная простушка Церлина (крестьянка по либретто, а здесь – вполне светская девица), которую он едва не соблазнил. Партию донны Эльвиры блестяще исполняет испанское сопрано Айноа Артета, родом из Страны басков, из Сан-Себастьяна, которая сегодня поет на лучших оперных сценах мира («Ла Скала» в Милане, «Метрополитен-Опера» в Нью-Йорке, «Королевская опера» в Лондоне, «Баварская опера» в Мюнхене). Донну Анну ярко представляет немецкое колоратурное сопрано Кристина Шефер, Церлину – ее же соотечественница, молодая Мойка Эрдманн (сопрано). Самого Дона Жуана драматично исполняет канадский баритон Расселл Браун (кстати, тоже родом из Германии), его слугу Лепорелло – американский баритон Кайл Кетелсен, жениха Церлины Мазетто – сербский бас-баритон Давид Бижич, Дона Оттавио – американский тенор Пол Гровс, Командора – украинский бас Анатолий Кочерга, один из самых востребованных в Европе исполнителей из стран бывшего СССР, которого называют «самым известным на сегодня басом славянского происхождения».