Закрома Родины

«Течения в русском искусстве ХХ века настолько же многогранны и противоречивы, как жизнь нашей страны, – сказала корреспонденту «НИ» хранитель выставки, заведующая отделом фондов декоративного искусства ХХ века Тамара Спиридонова. – В минувшее столетие творческие методы художников менялись с невероятной скоростью. Если в прежние века это происходило на протяжении целых десятилетий, то в ХХ веке процесс ускорился, потому что история бесконечно ломала сознание художников, заставляла их часто менять свое отношение к окружающей жизни».

К примеру, советский художник Григорий Шегаль (приверженец камерных жанров пейзажа и натюрморта) питал особую любовь к индустриальному пейзажу и родной природе. Однако в 1930-е годы он вынужден был обратиться к историко-революционной теме, создав полотно для выставки «XX лет РККА и Военно-Морского Флота». Это полотно после долгого «заточения» в запасниках сегодня представлено в экспозиции.

Малоизвестные работы Федора Решетникова – живописца, получившего всенародную славу как автор полотна «Опять двойка» – еще одна интрига Третьяковки. На «новой старой» выставке он предстает как скульптор-шаржист. Ироничные изваяния изображают художников-академиков: Бориса Иогансона, Александра Дейнеки, Игоря Грабаря, Александра Кибальникова и Кукрыниксов. Рядом демонстрируется и триптих Решетникова «Тайны абстракционизма» – своеобразная карикатура на Венецианскую биеннале 1958 года. Главными действующими лицами являются абстракционисты: в одной части карикатуры Решетников изобразил группу художников, пишущих полотна ослиным хвостом, в другой – обезьяну, оставляющую на холсте безобразные следы. Тут же фоном изображена венецианская площадь Сан Марко, по которой в ужасе бегут средневековые художники во главе с Леонардо да Винчи.

Значительно меньше в искусстве ХХ века было художников, которые на протяжении жизни не меняли резко своих творческих методов. Среди них – живописец и реставратор Василий Яковлев. Его полотно «Овощи. Обновленная земля», написанное в 1927 году в стиле фламандского натюрморта, изображает аллегорию сытости. «Не ищите в сюжете параллелей с советской эпохой, – говорит Тамара Спиродонова. – Думаю, художник не стремился ни на что намекать. Его интересовали не идеологические аспекты, а технологические».