От сибирских деревень до «Скайпа»

Резкость жюриоров имела свои причины – в конкурсную программу по разным причинам не попали несколько заметных фильмов года, и вакантные места заняли либо ленты стандартного телевизионного формата, либо фильмы, оказавшиеся вне необходимого контекста.

Вот, к примеру, «Путь» Георгия Параджанова – прочувствованный закадровый рассказ о судьбе армянского народа, иллюстрированный в основном старой хроникой. Трудно усомниться в необходимости такого рода общепросветительских лекций, но на кинофестивалях им делать нечего, поскольку в их материале и технике исполнения нет ничего нового. То же можно сказать и о «Втором» Ирины Васильевой – истории любви философа Григория Померанца и поэтессы Зинаиды Микиной, где очевидна нехватка иллюстративного материала и отсутствие видеонаблюдений, что делает фильм малоинтересным для фестивального показа. В тот же ряд попадает и работа Елены Фетисовой «Не один дома» (он получил приз зрительских симпатий) о женщине, воспитывающей больных детей, от которых отказались их матери. Прекрасные сами по себе герои, но, как говорится, «кина нет».

Была в полнометражном соревновании и почти совершенная картина – «Стоянка поезда только 5 минут» известной литовской документалистки Янины Лапинскайте – с минимумом речей, с незаконченными или законченными по-литовски сюжетными линиями и с удивительной, не выразимой словами атмосферой, для восприятия которой требуется известное терпение и навык. Ей достался приз кинопрессы, но можно было дать и другую награду, чтобы обратить внимание на необычный для российской документалистики киноязык.

Казус произошел с екатеринбургским оператором и режиссером Владимиром Ярмошенко – волею директора фестиваля Георгия Негашева в конкурс была включена выполненная им 18 лет назад видеосъемка близкой женщины – с названием «Монологи под столом». Оказавшись практически вне контекста, эта запись с технически некачественным изображением и звуком вызвала недоумение. Между тем ей было бы самое место вне конкурса – в материалах к дискуссии о том, приведут ли новые общедоступные средства фиксации реальности к смерти традиционной кинодокументалистики.

В рамках этого обсуждения «домашнее видео» Ярмошенко выглядит как один из первых в России аудиовизуальных экспериментов, переворачивающих наши эстетические представления. То, что кажется неэстетичным с точки зрения традиционной документалистики, может оказаться эстетичным внутри иной системы восприятия. Главное качество видеосъемки Ярмошенко – интимность, то есть чрезвычайно короткое психофизическое расстояние между снимающим и снимаемым, на котором проявляются эффекты, практически неотслеживаемые пленочной кинокамерой. Четкая картинка, артикулированный звук, классическая композиция кадра и выстроенный сюжет разрушили бы в данном случае все эмоциональное впечатление.

В 1991 году это был единичный опыт, а в 2009-м мини-видеокамеры имеются у тысяч людей, теоретически позволяя каждому создать произведение киноискусства. А им может стать даже фиксация постельных разговоров субъективной камерой, практически сросшейся с режиссером, как в фильме Марии Павловской «Дура смотрит в зеркало», где более чем ощутимое присутствие автора позволяет зрителю попасть в его шкуру и вступить в близкие пространственно-временные отношения с героями.

Среди материалов к дискуссии была и сделанная в мастерской Марины Разбежкиной «Травля», в которой пресловутая «фиксация реальности» осуществлена компьютером (частично через программу «Скайп»), и при этом исследован абсолютно новый для документалистики человеческий конфликт в виртуальном пространстве. Смысл конфликта в том, что частная интернет-переписка может быть предана гласности и стать предлогом для оголтелой сетевой травли. Об актуальности затронутой темы говорит хотя бы то, что прием перехвата и оглашения частных электронных писем дважды использовал Никита Михалков, пытавшийся таким путем скомпрометировать своих оппонентов в Союзе кинематографистов. Ясно, что конкурс фестиваля много потерял, отказавшись от этого во всех отношениях революционного фильма, открывающего для кино новую реальность.

Из года в год посещая екатеринбургский фестиваль, проходящий в местном Доме кино, нельзя не заметить, как провинциальный клуб преобразуется в культурный центр европейского качества – в противовес ветшающему московскому Дому кино, который, располагая материальными и имиджевыми возможностями СК России, можно было обновить в течение более короткого времени.