Оператор Хосе Луис Алькайне

– Хосе Луис, с чего началось ваше сотрудничество с Альмодоваром?

– Я не знал его до фильма «Женщины на грани нервного срыва», хотя к тому времени он снял уже достаточно много кинолент. Когда Альмодовар приступил к созданию этого фильма, у него возникла необходимость в новой операторской манере работы. Тогда Альмодовар работал с «Дугласфилм». Хозяин этой компании, по-моему, он венгерского происхождения, сделал много мелодрам, был известен как театральный режиссер. Альмодовар хотел нечто вроде такой же манеры в своем фильме. Я предложил немного осовременить работу, потому что тот венгр больше работал в пятидесятые годы.Был еще один важный момент, который надо было учитывать на съемках. Героиню играла Кармен Маура – женщина сорока лет, у которой, скажем так, не было привлекательности тридцатилетней. Моей задачей было сделать так, чтобы ее образ был приятен. В операторской работе нужно учитывать многие детали. Если в сороковые годы на съемках операторы уделяли больше внимания звездам, то в восьмидесятые к ним относились иначе. Сейчас звезды не хуже, чем раньше, и, может, даже интереснее, но снимают их не так, как прежде, в больших студиях. Тем не менее Альмодовар хотел, чтобы мы сняли Мауру с любовью. Это и определило мою работу. Он дал мне базовый принцип: актеры, а особенно актрисы, должны иметь выигрышный образ на экране.

– Фильмы Альмодовара немного театральны. Он специально создает такой стиль?

– В тех историях, которые он рассказывает на экране, не так много персонажей, сцены не так сильно декорированы. На мой взгляд, именно это и создает эффект театральности.

– Также фильмы Альмодовара очень красочны. Это специфика испанского кино или замысел режиссера?

– На самом деле яркие цвета не совсем типичны для испанского кинематографа в целом. У Альмодовара же яркие цвета присутствуют почти во всех его фильмах, поскольку именно так он видит мир. При подготовке к съемкам он уделяет много внимания декорациям, цветам, мебели и в особенности гриму. Также много внимания режиссер уделяет свету, как установлены камеры, как актеры будут смотреться в свете. Что касается последних фильмов, над которыми мы работали вместе, – «Возвращение» и «Кожа, в которой я живу», – Альмодовар уже полностью доверял мне и не контролировал, как я поставил камеры. Поскольку понимал, что я сделаю все так, как он захочет.

– Есть ли какие-то особенности во время съемок?

– Альмодовар снимает фильмы так, как это делали великие режиссеры в сороковые–пятидесятые годы прошлого века. Мы снимали в день максимум шесть–восемь кадров, и я всегда видел, как они будут скомпонованы в будущем фильме. В основном мы используем только одну камеру, а не пять–восемь, как это делают в Америке. Когда снимаешь огромное количество кадров, не совсем понимаешь, как они будут объединены в фильме. Работая с Альмодоваром, я стал понимать, как будет развиваться сцена в дальнейшем, и это понимание помогает мне выбрать место для правильного попадания света.

– У фильмов Альмодовара есть удивительная особенность – их можно смотреть несколько раз и всегда находить что-то новое…

– Абсолютно верно. Даже я постоянно открываю что-то новое, поскольку во время съемок настолько увлечен процессом, что не все попадает в поле моего зрения. По прошествии времени я открываю что-то новое в фильмах, которые сам снимал.

– Советское кино пятидесятых сильно повлияло на европейских режиссеров. В своем фильме «Женщина и мужчины» Клод Лелуш даже снял отдельный эпизод, где он сам, только молодой, восхищается фильмом «Летят журавли». Какие советские фильмы произвели впечатление на вас?

– Русское или советское кино, конечно, повлияло на многих из нас. Некоторое время я жил в Танжере (Марокко) – это была свободная зона, и там я смотрел «Летят журавли». Когда переехал во франкистскую Испанию, то никаких советских фильмов там не показывали. Вообще ничего советского не было. До переезда в Испанию мне удалось увидеть несколько советских фильмов. Особенно меня поразил «Андрей Рублев» Тарковского. Из новых российских фильмов мне как оператору показался очень интересным «Русский ковчег». В этом случае есть чему поучиться. Хотелось бы побольше смотреть российских фильмов, но, к сожалению, их у нас показывают не так много. Система кинопроката находится в руках американского бизнеса. На наш рынок довольно сложно пробиться.

– О советской цензуре много рассказывали кинематографисты. Но мы ничего не знаем о цензуре при Франко…

– Франко любил кино, но, к сожалению, у него был плохой вкус. Он предпочитал фильмы определенной категории, но в целом это было кино плохого качества. Однако даже при существующей в его время цензуре появлялись великие фильмы. Например, фильмы Карлоса Саура, великие киноленты Бонюэля. Это чудо случилось, как мне кажется, потому что режиссерам из-за цензуры приходилось иначе показывать то, что они хотели, и получались очень красивые истории. Фильм Бонюэля Viridiana получил на Каннском фестивале «Золотую пальмовую ветвь». В последней сцене по замыслу режиссера в комнату к вдовцу заходит женщина, и за ней закрывается дверь. Цензоры сказали: «Такая концовка не подходит. Нужно переделать». Бонюэль переделал: к вдовцу заходят две женщины, он с улыбкой закрывает дверь и говорит: «Мы будем играть в карты». Это успокоило цензуру.

– В 2004 году многие ваши коллеги использовали церемонию премии Гойя, как трибуну для протеста против решения правительства об участии Испании в американском вторжении в Ирак. Испанских кинематографистов волнует политика?

– Испанские кинематографисты интересуются политикой, выступают против многих явлений. В то время они выступали против испанского правительства – правого правительства Народной партии, – которое приняло решение о том, чтобы испанские военные приняли участие в войне в Ираке вместе с США. Представители культуры были против этого, а само правительство было против деятелей культуры.

– Кино в России все больше становится развлекательным. Есть ли подобная тенденция в Испании?

– Абсолютно так же. В Испании снимается много фильмов, но, на мой взгляд, это плохие фильмы. Это или фантастика, или фильмы ужасов. Остались два-три человека, которые, как и Альмодовар, способны делать отличающееся от других кино.

– Александр Сокуров в интервью нашей газете сказал, что чувствует свою ненужность в России. Насколько востребован в Испании Альмодовар как авторитет в режиссуре?

– На мой взгляд, большие художники часто появляются в то время, когда они не нужны своей стране. Последние фильмы Феллини не находили отклика в Италии. Бергман был отвергнут в своей стране. Американец Вуди Аллен как-то нашел возможность делать свое дело в другом месте, сумел найти свою нишу.