Дотянуть до Гоголя

С классикой Сергей Арцибашев обращается бережно и с большим пиететом, в театре это называется «пристройка снизу»: максимально близко к тексту, не нарушая привычных представлений о внешнем облике и внутреннем мире знакомых с детства персонажах, без особых режиссерских изысков и новомодных сценических приемов. На его спектакли хорошо водить школьников: никакого риска, никаких спорных решений. Все артисты одеты, придерживаются традиционной сексуальной ориентации и никакой отсебятины не несут. Все по тексту. Есть лишь две слабости, в которых режиссер Арцибашев себе не отказывает практически никогда: маленькие дети и цыганский хор. Наличие этих компонентов, к которым постоянные зрители Маяковки давно привыкли, уже можно смело считать режиссерским почерком. Имея в арсенале такую мощную звездную труппу, можно и цыган простить.

В спектакле «Как поссорились…», приуроченном авторами к 200-летию Гоголя, есть и «гапкины дети» (штук 6–7), беспорядочно снующие по сцене, и заливистый хор, видимо, из бывших цыган, переодетых «селянами» и «селянками». Музыкальных номеров так много, что в какой-то момент драматическое действо начинает напоминать сборный концерт в каком-нибудь кубанском клубе: украинские песни исполняются целиком, от начала до конца, под дружное скандирование зрительного зала. А когда селяне и селянки выскакивают на авансцену и «дают гопака» – зрители и вовсе начинают в такт музыке подпрыгивать на своих креслах.

Аналогий с «Кубанскими казаками» возникает немало: тут и манера говорить нараспев, вплетая в русскую речь украинские жаргонизмы с традиционным малороссийским «гхэканьем», и немереное количество бутафорских тыкв, яблок, дынь и прочих сельхозизлишеств, щедро разбросанных по сцене, и гусаки с утками (не настоящие, не бойтесь, – муляжи!), и даже маленький прудик у рампы, больше напоминающий вялую лужицу. Миргородские женщины (правильнее, наверное, – бабы) – все как на подбор грудасты, бедрасты, румяны и крикливы. Они любят показывать свои полные ножки и упирать руки в широкие бока.

Залитый знойным солнцем широкий двор сцены окружен высоким плетнем, здесь и встречаются главные герои, ради которых все, собственно, и затеяно и ради которых большинство зрителей собираются в зал театра. «Как поссорились…» играется двумя составами, равноценными по уровню звездности: в одном варианте это Александр Лазарев и Игорь Кашинцев, в другом – Игорь Костолевский и Михаил Филиппов. Так что, как понятно по кастингу, никаких пузатых плешивых мужиков с обвисшими усами мы, слава Богу, не увидим. Перед нами будет разыграна почти реалистическая драма из жизни человеческих отношений, впрямую иллюстрирующая известную поговорку «от любви до ненависти один шаг». Этот роковой для героев шаг будет озвучен громом небесным, после которого земля буквально содрогнется и расколется надвое. Мирно кудахчущий двор, вчера еще заполненный солнечным светом, превратится в мрачное недоброе насупленное пространство, не сулящее его обитателям ничего хорошего. К концу спектакля свет окончательно померкнет, заскрипят зловеще самохлопающие двери, и повеет от замерших на сцене фигур ледяным могильным холодом.

Игорь Костолевский (Иван Иванович) уже не первый раз получает роль «на сопротивление», причем снова в гоголевской инсценировке (его трагикомичный Плюшкин из «Мертвых душ» стал настоящим «хедлайнером» театра). В острохарактерных ролях Игорь Костолевский никогда не комикует, не кривляется, не ломает сознательно свою природу, а наоборот, старательно ищет точки соприкосновения, казалось бы, с абсолютно чуждым ему персонажем. Ищет и находит. И если в Плюшкине актером было обнаружено пронзительное, никем ранее не сыгранное, воющее одиночество, то в характере Ивана Ивановича Перерепенко определяющей чертой стала непомерная, почти греховная гордость, объяснимая его дворянским происхождением. Для такого человека невинное, в сердцах брошенное соседом словечко «гусак» становится подлинным оскорблением, извинить которое – значит растоптать не только свое достоинство, но и совершить предательство по отношению к своим великим предкам. Дуэль, только дуэль! (В смысле – «Донос! Только донос!») Иван Иванович в своем аристократическом упрямстве и смешон, и жалок. В глазах его слезы, губы дрожат, длинные руки сжимаются в кулаки… Чистый Киса Воробьянинов! Его сосед-соперник Иван Никифорович (Михаил Филиппов), наоборот, тих и добродушен. Михаил Филиппов, как всегда, строит свою роль на мягких нюансах, успевая в маленьких сценах продемонстрировать целую гамму чувств, охвативших его нежного, на первый взгляд, героя, – от детского удивления до вспышки нешуточного гнева.

Наблюдать за этим первоклассным дуэтом, сложившимся за долгие годы совместной работы на одной сцене, – главное удовольствие спектакля. Режиссура Сергея Арцибашева, как это бывало и в других его работах, ощутимо не дотягивает до фантастических актерских возможностей его труппы. Линейные однообразные мизансцены, бесцельные хождения по периметру сцены, суетливая беготня кучи детей с отсутствующими лицами – все это придает спектаклю налет неопрятной клубной самодеятельности. Перенасыщенность действия музыкальными вставными номерами никак не может претендовать на оригинальное режиссерское решение.

Второй акт спектакля, повествующий уже не о нравах отдельно взятого двора, а о нравах российского общества, мог бы предложить зрителю настоящий и безжалостный портрет современной России. Гений Гоголя авторам такую возможность просто на блюдечке преподнес. Но режиссер этой возможностью не воспользовался. Он старательно обходит все острые углы, делает из дурака-губернатора сердобольного искреннего дядюшку, заменяет бал-ассамблею хоровым пением (а как же!) и напрочь сносит финал этой грустной истории, остановив наше внимание на тяжбе двух упрямцев, которая свела их в могилу… Фразы «Скучно жить на этом свете, господа!» мы не услышим. Но подумаем.