Posted 5 октября 2006,, 20:00

Published 5 октября 2006,, 20:00

Modified 8 марта, 08:53

Updated 8 марта, 08:53

Певец Николай Басков

Певец Николай Басков

5 октября 2006, 20:00
Николай БАСКОВ готовится отметить 30-летие. Торжества, по сути, уже начались – туром по российским городам с мировой оперной примой Монтсеррат Кабалье, впереди большой светский прием в Москве и очередное награждение орденом. Относиться к личности Баскова можно по-разному, но вряд ли кто-то будет спорить с тем, что к св

– Николай, несколько лет назад вы говорили, что 30 лет – переломный возраст для оперного артиста. Как сейчас, в преддверии этой даты, себя ощущаете?

– К тридцати годам я серьезно состоялся как артист. Теперь буду отдавать больше времени опере. Хочу, чтобы опера стала для меня чистым искусством, а не очередной работой, как для некоторых. Голос – уникальный инструмент, к нему нужно бережно относиться. Если я занимаюсь с Кабалье, должен научиться технически владеть всем, чем владеет она. Один испанский журналист написал, что мой тембр – это хорошо выдержанное испанское вино, и хорошо будет его услышать, когда он превратится в зрелый коньяк. Приятно, что постепенно люди меняют мнение обо мне. Я не стремлюсь ради денег петь много партий, не насилую голос. Я бы очень много хотел творить на оперной сцене. У меня есть мечта спеть «Травиату». Были времена, когда я работал только под рояль, и у меня были полные залы, люди вставали и аплодировали. Это было в Европе – в Кельнском театре, на Рейнском фестивале. Испанская королевская семья была на моем выступлении в Мадриде. Карнеги-холл у меня был шикарный. Пятнадцатиминутные овации. Я очень рад, что у меня все это есть.

– Свое 30-летие вы будете отмечать только концертом с Монтсеррат Кабалье?

– После концерта на следующий день состоится большой светский раут, частная вечеринка. Человек на триста. А 16 октября мы планируем провести пресс-конференцию вместе с Монтсеррат Кабалье для истинных ценителей оперной классической музыки.

– Не так давно в Белоруссии вас наградили орденом Франциска Скорины. Перед награждением представили как артиста Марийского театра оперы и балета имени Эрика Сапаева. Титул далеко не федерального масштаба…

– В указах о награждении значится место работы. В прошлом году я работал в Нижегородском театре оперы и балета, а в этом – в театре имени Эрика Сапаева и по контракту в Большом. Трудовая книжка у меня перетекает из одного театра в другой. Думаю, впереди еще много театров, где я буду рад работать, и уже рассматриваю приглашения на следующий год.

– Но все-таки истории с трудовыми книжками более характерны были для советского времени. Вам сейчас вовсе не обязательно официально где-то числиться. Тем не менее вы переходите из одного регионального театра в другой – работали и в Нижнем, и в Красноярске, и еще где-то. Зачем вам это?

– Как зачем? Это же удовольствие, это профессия моя. Не все же в этой жизни надо мерить только деньгами и каким-то статусом и пафосом. Есть очень многое, что артист делает для удовольствия. Например, голливудские артисты, снявшись в высокобюджетных фильмах, затем снимают что-то документальное или оказываются на театральных подмостках. Надо себя пробовать в разных ипостасях.

– Наверняка театр любого областного центра вас с руками оторвал бы. У вас существует некий план-график работы в разных регионах России?

– Ну я стараюсь, чтобы меня особо не отрывали, чтобы я все успевал. Предложения поступают, а я стараюсь выбрать таким образом, чтобы и им было удобно, и для меня приемлемо.

– Сейчас много говорят о так называемой театральной реформе, о том, что провинциальные театры не окупаются, не могут заработать. Что вы об этом думаете?

– Есть предложения о том, чтобы перевести театры на самоокупаемость. Так вот я считаю, что искусство не может существовать без государственной дотации. Мы потеряемся без государства, оно нужно нам, как воздух. Время покажет, но высокое искусство должно быть на одном уровне и в Москве, и во Владивостоке. Наш народ этого достоин. Если я пел в Большом Ленского, то почему бы не приехать и спеть в Астрахани, Нижнем или Ростове? Это делали многие мои предшественники – и Лемешев, и Козловский. Рано или поздно мы найдем приемлемый выход и для театров, и для артистов, и для государства. В стране одна проблема – нет денег. Но везде так. И в Германии, и во Франции. Наша страна делает успехи, мы идем вперед. Вот, к примеру, во всех знаменитых ресторанах Лондона и Парижа есть меню на русском. Хотя раньше к русскому языку относились чуть ли не с презрением. За Россией будущее, ее стали уважать. Уважают и нашего президента.

– Но пока региональные театры пребывают не в лучшем, мягко говоря, состоянии. А вы – артист дорогой. Как у них хватает на вас денег?

– Никогда не ставлю вопрос денег, когда подписываю контракт с региональными театрами.

– Не занижаете ли вы роль денег в вашей жизни?

– Мир жесток, к сожалению. Я помню, когда был тяжелый момент в моей семье, пришлось обращаться к медикам и срочно оказывать помощь близкому человеку. Никто не посмотрел на то, что я Николай Басков. Прежде чем оформить человека, нужно было заплатить счет. Чтобы вовремя спасли жизнь. Слава Богу, у меня была возможность не обращать внимания на цифру, а она была астрономическая. А потом, когда все благополучно закончилось, мне сказали: «А вы не приедете, не споете у нас такого-то числа?» Я говорю: «А гонорар?» На что мне ответили: «Что вы, вы же поете для врачей!» Обидно очень. Жестокая жизнь. Когда меня просят принять участие в благотворительных акциях, я всегда прошу деньги, потому что лучше сам их отдам тому, кого я знаю. Помогу определенному детскому дому, храму. Я знаю, на что их отдать. И иногда я просто поражаюсь циничности людей. Не хочу, чтобы все стали циниками. И не хочу, чтобы были бедные. Порой приезжаешь в другие страны и поражаешься. 15-тысячные стадионы в Германии или Швеции заполнены пенсионерами, которые билеты купили почти что даром. Они наслаждаются жизнью, ходят в парикмахерскую, пьют кофе. Они знают, что государство обязано о них заботиться. И я понимаю, почему нашим министрам так тяжело говорить о прожиточном минимуме. Потому что им самим никогда не приходилось жить на 3 тысячи рублей в месяц. Я бы для эксперимента тех, кто утверждает прожиточный минимум, отправил на него пожить.

– А вы согласились бы на него пожить для эксперимента?

– Я думаю, это не артистам надо предлагать, а Госдуму отправить на месяц на прожиточный минимум. Они же пишут эти законы. А мы должны нести радость людям, удовольствие. Вот смотрите, даже в войну самыми востребованными были концерты. Мне рассказывала моя учительница, ее папа был певцом. Самое большое количество концертов у него было в войну. Потому что это мобилизовало людей, давало надежду. Журналисты часто пишут: этот артист собрал зал, тот не собрал. Такого не бывает, любые артисты собирают зал. Это зависит от цены на билет. Даже в кино многим людям невозможно попасть, билет стоит 300 рублей. А за концерт надо отдать тысячу или полторы. Потому что транспорт нужен, нужно привезти оборудование, поставить звук, свет, привезти музыкантов, инструменты. Когда меня спрашивают о ценовой политике моих концертов, я отвечаю – доступность. Главное, чтобы можно было перекрыть расходы.

– Николай, вы довольно много говорите о государстве и время от времени выезжаете на своего рода политические гастроли. Часто после этого возникают скандалы. К примеру, скандальным вышел тур в поддержку Януковича с вашими не совсем политкорректными высказываниями...

– Я просто защищал нашего президента и нашу страну. Вот и все. Когда из толпы мне стали кричать и оскорблять мою страну, я ответил. Высказал, что я думаю по этому поводу. Вот и нашла коса на камень. Я не трогал президента братьев-славян, ничего такого не говорил. Я надеюсь, мы живем в демократическом обществе, где у каждого могут быть свои взгляды. Я не буду отрицать, что такие выступления оплачены. Но там есть главное, от чего невозможно отказаться. Ты можешь приехать в район, в который не то что «Мерседес» не въезжал – там одни только тракторы и люди ездят на лошадях. И жизни другой не видели. Там строят сцену, ставят звук и приходят по 15, 20, 50 тысяч человек. Это же незабываемо. Я всегда беру с собой на такие мероприятия видеокамеру. Люди, для которых я пою, их же из моей жизни не вычеркнуть. Поэтому когда мне предлагают принять участие в политических акциях, естественно, я выбираю, согласен я туда поехать или нет.

– Недавно была информация о том, что вы готовы вступить в «Единую Россию». Это правда?

– Вы знаете, давайте оставим этот вопрос без комментариев.

– Не боитесь превратиться в придворного певца?

– У нас всегда любили больше тех артистов, кто был запрещен. Что, не так, что ли?

– А с «простыми» людьми во время гастролей удается пообщаться?

– Да, были случаи, когда люди меня приглашали в гости, и я приходил. Они дарили какие-то подарки, соленья и приглашали к себе. Есть поклонники, которые за мной ездят везде, я их знаю лично, общаюсь с ними.

– Какие-то наиболее интересные персонажи встречались вам? Колоритные?

– Да, все случалось. И паданье в обморок, и просьбы расписаться на груди...

– На женской?

– Ну да! Думаю, что на мужской неудобно. Мужчины чаще просят на руке расписаться. А девчонки, женщины – на груди.

– И расписываетесь?

– А что делать, если просят?

– Вы однажды обмолвились, что не работаете в Страстную неделю. Но ваш духовный отец сказал, что пост не распространяется на путешествующих и страждущих. Вы себя к кому относите?

– К путешествующим, конечно. Я вообще думаю, что артистам пенсию нужно давать так же, как стюардессам. Из-за необходимости путешествий могу пожертвовать каким-то мероприятием. А судьба злодейка часто преподносит сюрпризы: на день рождения кого-то из близких обязательно поступит самое выгодное концертное предложение. Но я всегда своим директорам говорю, что есть определенные даты, и в эти дни даже не говорите мне ни о каких концертах. Даже если это заоблачные предложения.

– Расскажите о своем райдере. На гастролях вы организаторам выдвигаете какие-то особые требования?

– Выдвигаю общечеловеческие требования. Там ничего такого нет. Машины все мои. Я знаю, что самый смешной райдер у Лолиты. Она пишет, чтобы ее встречали на «Запорожце» определенного года. Для чего? Она проверяет, читают ли устроители ее райдер. А бывает ведь, что не читают, – лишь бы быстрее подписать и получить артиста. Когда ей звонят потом и говорят, а обязательно ли «Запорожец» такого-то года, она отвечает: «Нет, это шутка».

– Вам всего 30, но вы – один из самых популярных артистов России. И вам, наверное, лучше всего видно, есть ли у молодых талантов перспективы в нашем шоу-бизнесе?

– Есть, но только при одном условии, за которое я переживаю больше всего. Когда будет покончено с пиратством и люди будут зарабатывать с продаж. Сейчас молодые артисты заключают договора с продюсерами и получают гроши. Люди смотрят на них по телевизору. Они думают, что они звезды, а они ведь марионетки. Все, что появляется сейчас, это театр Карабаса Барабаса. Так бы я назвал наш шоу-бизнес. Одну куклу убрали, другую на ее место поставили. Какая разница – три девочки, два мальчика, пять мальчиков, две девочки. Суть от этого не меняется. Это ужасно. Появляются иногда яркие рок-группы. Поют свой собственный материал. Земфира, например. Но в основном ребята, которые попадают в эту систему, становятся безразличны к творчеству. Они понимают, что являются наемной рабочей силой, гастарбайтерами. У нас сейчас шоу-бизнес – это бизнес гастарбайтеров. Я хочу, чтобы было как можно больше индивидуальностей, ярких исполнителей. Канала музыкального у нас нет нормального. Сегодня один включил, чуть не упал в обморок: там мультфильмы показывают. Я бы снимал хорошие, качественные, необычные клипы, но куда их ставить? Сразу попаду под понятие «неформат». Артистам негде песни крутить, только после часу ночи. А в прайм-тайм ерунда всякая проплаченная. На чем вообще наши дети воспитываются? Я бы своему ребенку вообще не показывал канал MTV. Это отбивание всяческого национального самосознания. Это позор. Особенно эта программа, где людей за деньги заставляют делать всякие гадости. Дети смотрят и думают: зачем учиться или работать?

– Вы совсем недавно стали отцом. Что-то поменялось для вас в жизни после рождения сына?

– Главное ощущение одно – что я не зря прожил жизнь. Потому что творчество – это замечательно, публичность – это замечательно, но природой заведено – эволюция. Я рад, что выполнил предназначение природы. Что два любящих человека подарили этому миру новое живое существо. Со своим внутренним миром, знаниями, амбициями. Я очень изменился внутренне. Когда я смотрю ему в глаза, как-то себя по-другому ощущаю.

"