Posted 5 июля 2012,, 20:00

Published 5 июля 2012,, 20:00

Modified 8 марта, 05:28

Updated 8 марта, 05:28

Есть на что посмотреть

Есть на что посмотреть

5 июля 2012, 20:00
Отечественный кинематограф и его апологеты по-прежнему дают немало поводов как для гордости, так и для сожалений, а главное – для непрекращающихся дебатов. В последние шесть месяцев у россиян не было громких побед на престижных кинофестивалях. Это могло бы подтвердить предсказание некоторых экспертов, что усиление подд

В десятку самых кассовых российских фильмов полугодия вошли, в частности, картины «Иван Царевич и Серый волк», «О чем еще говорят мужчины», «Август. Восьмого» и «Шпион». Однако только «Иван Царевич» попал в десятку лидеров полугодичного проката среди российских и иностранных картин, заняв в ней девятое место. Причем сборы «Царевича» более чем в два раза уступают сборам рекордсмена полугодия – «Мстителей», собравших 43,5 млн. долларов. Времена, когда в топ-десятке (и к тому же на верхних местах) оказывались несколько отечественных картин, явно миновали.

Таким образом, происшедшее вместе с созданием Фонда кино усиление государственной поддержки кинематографа, как и предсказывали эксперты, привело к ослаблению конкурентоспособности отечественного кино. Причина проста: дармовые деньги убивают заинтересованность продюсеров в прокате, а идеологическое давление приводит к снижению потребительских качеств продукта, поскольку требования идеологии и требования жанра противоречат друг другу. Этого публика не прощает: «Август. Восьмого» привлек ничтожное по меркам пропаганды число зрителей – чуть больше миллиона. Между тем позиция государства сформулирована так, что приближения отечественного кино к зрителям ожидать не приходится: кино должно заниматься «патриотическим воспитанием россиян» и утверждать «духовные и нравственные начала, отвечающие интересам российской государственности». Иными словами, наше государство уверено, что свободный от его понуждения российский кинематограф оказывает на общество антипатриотическое, бездуховное и безнравственное воздействие, а посему надо накинуть на него идеологическую узду.

То, что неизбежным следствием идеологического нажима на кино в относительно демократической стране (какой является современная Россия сравнительно с Советским Союзом) будет отторжение зрителей от навязываемой идеологии, вдохновителям этого караульного устава безразлично. Идейные и моральные мотивы служат, кажется, лишь прикрытием корыстных мотивов: оттеснить от государственной раздачи независимое кино и направить весь денежный поток на их казенные проекты.

Об этом наглядно свидетельствует инспирированное Союзом кинематографистов анонимное «письмо молодых кинематографистов» Никите Михалкову, написанное тем же ископаемым языком, которым пишутся воззвания самого Союза. Авторы этого опуса обвиняют своих неназванных конкурентов в «пропаганде и распространении кинематографических произведений, несущих безнравственность и пошлость, вызывающих отвращение к нашему кинематографу, народу и всему Отечеству», то есть прямо подводят их под приснопамятную 70-ю статью УК РСФСР об антисоветской деятельности, забыв о том, что она давно упразднена. И одновременно заверяют дорогого Никиту Сергеевича в своей преданности и горячем желании снимать на позитивную пленку патриотическое кино, чтобы «пропагандировать настоящие духовные и нравственные ценности». То есть по-ленински уверены, что кино – не эстетическое выражение моральной, социальной и гражданской обеспокоенности и боли, а инструмент пропаганды, призванный навесить обществу на глаза розовые очки.

Фото: АНАТОЛИЙ МОРКОВКИН

Но это еще не все. Инициаторы этой холодной гражданской войны зрят в корень: только что прозвучало выдвинутое Михалковым и поддержанное министром Мединским предложение внедрить и без того в перенасыщенную школьную программу аж 100 фильмов, подобранных (а как же иначе?) в соответствии с их, чиновниками, представлениями о прекрасном. А как же иначе: «кто владеет детьми, тот владеет будущим». Теперь оцените размер бедствия: 100 фильмов – это 200 академических часов просмотра и минимум столько же занятий по фильмам. В России свыше 50 тыс. школ – значит, нужно вырастить с нуля самое малое 100 тыс. кинопедагогов, оснастить классы необходимым оборудованием, отпечатать 10 млн. DVD (по два экземпляра каждого фильма на школу), подготовить методическую литературу – и все к осени нынешнего года. Манилов отдыхает, красный лозунг «Пятилетку – в четыре года» чернеет от зависти.

Громких фестивальных успехов, подобных прошлогоднему венецианскому триумфу сокуровского «Фауста», российское кино в истекшем полугодии не достигло. В берлинской «Панораме» показали «Конвой» Алексея Мизгирева, в Каннах получила приз международной кинопрессы (ФИПРЕССИ) снятая при российском участии картина Сергея Лозницы «В тумане», а на ММКФ приз за режиссуру и лучшую женскую роль получила «Орда» Андрея Прошкина. Но порох в пороховницах еще остался – еще не «выстрелили» новые фильмы Ивана Вырыпаева и Кирилла Серебренникова.

Наиболее представительный смотр российского кино, «Кинотавр», собрал в конкурсе 15 фильмов, из которых 9, по суммарной оценке критиков, получили рейтинг выше среднего. Среди них «Жить» Василия Сигарева, «Конвой» Алексея Мизгирева, «Кококо» Авдотьи Смирновой и «Я буду рядом» Павла Руминова.

Если добавить к этому списку упомянутую выше «Орду», а также «Последнюю сказку Риты» Ренаты Литвиновой и ленту Георгия Параджанова «Все ушли», снятую при участии Грузии и Чехии, выйдет ровно дюжина картин, принятых экспертным сообществом – не так уж мало. «Неореалистическая волна», похоже, схлынула – к ней можно отнести лишь «Конвой» и, с некоторой уверенностью, «Жить», зато появились две комедии с социальным уклоном: «Рассказы» и «Кококо», две качественные исторические картины «Искупление» и «Орда», пролетарское кино «За Маркса» и новаторский эксперимент «Я тебя не люблю», герои которого в известной мере являются его же соавторами.

Правда, если посмотреть на эту дружину глазами записных патриотов и позитивных реакционеров, от нее останутся рожки да ножки. «Конвой» – очернение российских вооруженных сил. «Рассказы» – циничная насмешка над славной отечественной молодежью и родной милицией, злостная попытка посеять рознь между поколениями и посягательство на самое святое, что у нас есть, – на лидера нации. «Кококо» – пропаганда культурной розни между интеллигенцией и народом. «За Маркса» – пропаганда социальной розни между рабочими и предпринимателями. «Жить» – чернуха без луча надежды. «Искупление» – клевета на наше сталинское прошлое. «Я тебя не люблю» – та самая жестокая правда без любви, которая, по словам Михалкова, есть ложь. «Я буду рядом» заканчивается смертью молодой героини и вместе с «Последней сказкой Риты» внушает неверие в отечественную медицину. «Орда» подвергает кощунственному сомнению целительные силы православных святых. Название «Все ушли» и грузинский след в бюджете яснее ясного говорят о пессимизме автора и о том, под чью дудку он поет свою упадочническую песню. Положительный герой выведен только в «Дочери», но и он, прикрываясь тайной исповеди, не исполняет свой патриотический долг – донести на убийцу. Ужас какой-то…

На вопрос о конфликтах, происходящих сегодня в отечественном киносообществе, а также о последних российских премьерах «Новым Известиям» ответили известные режиссеры.

Павел ЛУНГИН: «Российское кино вырабатывает новый киноязык»
– Российский кинематограф развивается тем особенным путем, которым он может развиваться. А что касается письма, то мне оно не понравилось, потому что авторы его исходили из того, что где-то существует заговор, и получилось, что его дух сталинский. По их мнению, где-то есть люди, которые специально портят наш кинематограф. Однако очевидно, что он развивается в тренде общемирового кинематографа, который говорит о проблемах жизни, о боли, говорит с болью о жизни отдельного человека и о социальных проблемах. Естественно, комедии, добрые фильмы другого жанра тоже необходимы, и они есть, и они нам нужны, и мы не должны ополчаться на молодое кино.
Необходимо прежде всего понять, что сейчас большинство авторских европейских фильмов не имеют национальной особенности, они, как правило, являются продукцией трех-четырех стран. То есть по всему миру фильмы потеряли свою национальную особенность и являются отдельными представителями авторского взгляда режиссера на жизнь. Российское кино вырабатывает новый киноязык, и это характерная особенность каждого молодого кинематографа. Он занимается критикой, говорит о проблемах, он открывает новых актеров, а потом из многих фильмов, из самых способных режиссеров выходят профессионалы кино. И другого способа найти таланты нет. Для меня талант автора и его глубокая включенность в проблемы российской жизни и есть искренность, а искренность является первоочередным моментом.
Что касается цензуры, то я горжусь тем, что впервые наше кино и искусство вообще живут вне цензуры. Министерство культуры поддерживает людей, исходя из актуальности проектов, из талантливости режиссера, и это то завоевание, которое мы никак не можем отдать. Как только включается цензура, включается противоестественный отбор – не по таланту, а по темам, которые ты отбираешь.

Бакур БАКУРАДЗЕ: «В последнее время мы видим очень много жанровых картин»
– Современное российское кино находится в активном поиске морали и весьма успешно движется в этом направлении. Что касается этих претензий в письме «Молодых кинематографистов», то мне кажется, что это нечто похожее на конвульсии больного человека. Возникает такое ощущение, будто люди, которым просто нечего сказать, начинают обвинять непонятно в чем тех, кто как-то о себе заявляет. Понятно, что зрелищного кино в России снимается не так много, но в последнее время мы видим очень много жанровых картин. И мне думается, что это письмо – тыканье пальцем в небо: совершенно непонятно, какие фильмы молодые кинематографисты имеют в виду? Да и что такое «чернуха», не совсем понятно. Что это: убийства, алкоголизм? Конечно, подобные темы поднимаются в картинах, но все эти фильмы абсолютно социально актуальны.
Например, на последнем «Кинотавре» (Бакур Бакурадзе входил в состав жюри основного конкурса. – «НИ»), если говорить о самых лучших фильмах, которые там были представлены, то «Я буду рядом» Павла Руминова затрагивает некую социальную проблему, но при этом в нем видно огромное желание найти во всем светлое, доброе начало. Или «Кококо» Авдотьи Смирновой – это жанровая картина, не лишенная прекрасного юмора.
Что касается бытующего мнения, что русские режиссеры стремятся специально снимать кино о безнадежности русской жизни, то это глупости, и что можно делать фильмы непосредственно для фестивалей… Фестивальный успех угадать вообще чрезвычайно сложно. К тому же сделать качественное кино не так просто, а тем, кто не может и не умеет, кажется, что это легко и просто. А вообще, мне кажется, что очень важно не реагировать на подобные заявления, потому что это только усугубит ситуацию и еще сильнее разделит людей на два фронта.
Записала Катерина СЕРЕБРЕННИКОВА

"