Простые вещи

Чем больше денег вкладывается в зрелища, призванные поразить воображение, чем дальше уходит коммерческий кинематограф от того, что волнует нормальных людей, тем сильнее на другом полюсе тяга к простоте. Поэтому вполне симптоматично развитие так называемого «реального кино» (оно же «кино.doc»), творцы которого «просто» берут видеокамеры и снимают то, что им хорошо знакомо и близко, добиваясь подчас удивительного проникновения в жизнь людей, обычно скрытую от посторонних глаз.

Если бы действующие лица доверились знакомому наблюдателю с миниатюрной видеокамерой, то «4–3–2» в самом деле мог бы стать неигровой картиной, поскольку основная функция, которую выполняет в нем кинокамера, – это слежение. Сначала она следит за студенткой, которая при помощи подруги договаривается с врачом о нелегальном аборте и арендует гостиницу, потом следует за ними в гостиничный номер, где бесстрастно наблюдает за происходящим. И если бы в картине вовсе не было специфических «игровых» приемов, то «эффект присутствия» стал бы еще сильнее.

Конечно, имитация документальности совсем не обязательна. Для кино вполне подходят психологически закрученные «камерные» драмы, действие которых происходит «сейчас» и не выходит за пределы крохотного пятачка. Например, за пределы телефонной будки, как в одноименной ленте Джоэла Шумахера по сценарию Ларри Коэна. За пределы квартиры, как в обоих «Интервью» (Тео ван Гога и Стива Бушеми) и в давнем фильме Никиты Михалкова «Без свидетелей». За пределы ресторанного сортира, как в «7 кабинках» Дмитрия Месхиева. Или за границы помещения суда, как в «12 разгневанных мужчинах» Сиднея Люмета (но не в михалковских «12»), и других «судебных» фильмах. И если бы Михалков обошелся без военных сцен, съевших изрядную часть бюджета, его картина при том же публичном резонансе принесла бы прибыль, причем уже на стадии кинотеатрального проката.

Препятствий на пути создания таких картин, в сущности, два: одно глобальное и одно локальное. Глобальное заключается в драматургии: сделать крепкую камерную драму куда труднее, чем сляпать боевик вроде «Кода Апокалипсиса», где ляп сидит на ляпе и ляпом погоняет. Локально-национальное состоит в том, что камерные драмы именно что дешевы и вдобавок в принципе рассчитаны на узкую аудиторию взрослых людей, которые, в отличие от кошек и подростков, не любят мельтешни на экране. Дешевые фильмы для наших продюсеров – просто беда: и на стадии производства много не съешь, и с проката много не снимешь.