Posted 5 июня 2006,, 20:00

Published 5 июня 2006,, 20:00

Modified 8 марта, 09:04

Updated 8 марта, 09:04

Режиссер Сергей Арцибашев

Режиссер Сергей Арцибашев

5 июня 2006, 20:00
Вокруг театральной реформы продолжают бушевать нешуточные страсти. Одним из ярых ее противников является художественный руководитель двух московских театров – Российского государственного «Театра на Покровке» и Московского академического театра имени Владимира Маяковского Сергей АРЦИБАШЕВ. Почему он не хочет перемен по

– Сергей Николаевич, вы как руководитель двух театров, успеваете следить за тем, что происходит вокруг? Какие тенденции для себя отмечаете?

– Установившаяся тенденция – надо выживать, надо привлекать, надо шокировать, надо выворачивать все наизнанку, нужен скандал… А с чем после этого скандала выходит зритель, это уже второй вопрос, главное – эпатировать, привлечь. В творческом плане меня очень тревожит вопрос: как не поддаться соблазну только развлекать публику, а все-таки следовать традициям русского театра: «развлекая, поучай», чтобы зритель ушел со спектакля с какими-то мыслями, эмоциональным потрясением, опытом. Я думаю, государство должно помочь театру сохранить традиции. Не сломать, а реконструировать лучшее, что у нас накопилось за двести пятьдесят лет – и подумать, как это адаптировать к новому времени.

– Вы в лагере противников театральной реформы. Если предположить худшее – власти к вам не прислушаются, каким, по вашему мнению, будет отечественный театр в будущем?

– Тенденция, к сожалению, пессимистичная. Будет не помощь, не защита, не поддержка, а усложнения в работе. Это все больше начинает мешать. Вот придумали тендеры… Я хочу работать с этим художником, у меня именно с ним контакт! А я должен устраивать тендеры на художников. Как это делать? Значит, начнутся обманы, будут договариваться в обход законов. В этом есть какая-то неправда, и становится грустно.

– Но какие-то перемены все-таки нужны? Ведь не секрет, что у театра много нерешенных проблем, начиная с тяжелого материального положения артистов…

– А эти перемены, они разве ведут к изменению материального положения артиста? К защите творчества? Нет. Что-то менять, наверное, нужно. Но в сторону улучшения. У нас в театре тоже много проблем. Тем более сейчас, когда расширяется кинопроизводство, сериальный бизнес. Если раньше было сложно только с ведущими артистами, теперь даже с молодыми становится трудно составить репертуар. Когда меня просят отпустить на съемки, я не могу отказать, потому что понимаю: жизнь дорогая, и надо заработать. Как помочь театру с этой стороны? Какое другое устройство может поменять материальное положение актера?

– Сейчас много говорится о судьбе провинциальных театров. Некоторые режиссеры говорят о том, что театры в регионах не нужны: достаточно московских трупп, которые будут гастролировать по провинции и показывать свои спектакли…

– Это неправильно! Одно ощущение того, что в городе есть театр, маленький центрик, оазис, в который мы, может, пока и не ходим, но там происходит какая-то жизнь, одно это ощущение обогащает человека. Сделайте так, чтобы жизнь там была интересна, создайте условия, чтобы там было красиво, уютно, тепло! Тогда и зрители туда потянутся. А если уничтожить театры – это уничтожит людей. Разве в этом состоит забота государства?

– Как вам кажется, в чем вообще состоит миссия театра?

– Миссия театра делать человека творческим, потому что, приходя на спектакль, переживая, начинаешь проживать чужую жизнь, эмоционально подключаться, творить. А творчество всегда вызывает радость. Это ощущение радости подпитывает зрителя энергией добра, творческого отношения к жизни хотя бы на время спектакля.

– Евгений Стеблов, выступая на форуме СТД, очень горячо говорил о том, что театру нужен государственный контроль, чтобы убрать со сцены кровь, насилие, порнографию. Как вы считаете, пора вводить цензуру в театральное искусство?

– В наших условиях это всегда вызывает опасение. Я тоже скажу: нужен контроль. Но кто это будет делать? Кто будет решать? Где Рубикон между можно и нельзя? Главное, я считаю, сохранить баланс. Кто-то хочет потрясений – значит, один спектакль должен быть эпатажным. Но не все подряд! Не во всех театрах раздеваются, не во всех половые акты показывают! У меня есть свой контроль – я сам. Есть какие-то вещи, которые я понимаю: нельзя допускать. Нетрудно раздеться на сцене, но зачем? Для разжигания каких чувств? Я считаю, со зрителем нужно говорить о вечном. А что вечно? Человеческие взаимоотношения, человеческие конфликты, любовь, смерть, смысл жизни, ненависть, предательство. Почему классика интересна? Потому что и тогда, и сейчас люди остаются все те же. У нас только что вышли «Мертвые души». Не переделанные, не осовремененные, поставленные в психологическом стиле. И я очень рад, что этот сложный некоммерческий проект, в котором занята почти вся труппа Маяковки, востребован и идет при аншлагах. На мой взгляд, на сцене должно быть больше классики, классика должна превалировать.

– Если сравнить условия работы, когда вы только начинали творческий путь, и сейчас, то когда вам легче работалось?

– Конечно, сейчас легче работается. Когда я начинал, все закрывалось. Была цензура, которая не пропускала спектакли. Я работал, пахал, а выхода не было. Это было мучительно, полное отчаяние! Сейчас другая причина – экономическая, – но остаются возможности для творчества: нет денег на костюмы – выйдем в своих костюмах, наденем домашнее, нет помещений – можно в своей квартире играть.

– Вы поставили более пятидесяти спектаклей. Есть среди них самые любимые?

– Трудно сказать, какие любимые. Они любимы по-разному. Какие-то я делал по душе, какие-то делал для актеров. Но, чем я горжусь, могу сказать: «Три сестры», «Ревизор» на Покровке, «Женитьба», «Карамазовы» и «Мертвые души» в Маяковке. Это были какие-то открытия, которые я делал для себя и для других. Была высокая планка, я сам ее себе задавал. Это было масштабно. Серьезные, значительные работы для меня лично. Каждый спектакль мне дорог, потому что в них моя кровь, моя боль, моя жизнь. В каждую работу вложена частичка меня самого.

– Сейчас публика охотно ходит на раскрученных современных режиссеров и драматургов. Вы бываете на постановках, которые считаются модными?

– Я не сторонник моды. Моя мода – актерский театр, актерские открытия. Не фокусы режиссеров, которые занимаются самопоказом или кричат: «Я режиссер! Меня видно?» Я воспитанник другой школы, учился у людей, которые за руку держались с Немировичем-Данченко и Константином Сергеевичем Станиславским. Мой педагог Мария Осиповна Кнебель. И пока у меня есть возможность, я буду придерживаться этого направления.

СПРАВКА

Режиссер Сергей АРЦИБАШЕВ родился 14 сентября 1951 года в поселке Калья Свердловской области. В 1976 году окончил актерское отделение Свердловского театрального училища, а в 1981 году – режиссерский факультет ГИТИСа. В 1980–1989 годах работал режиссером и актером в Театре на Таганке. С 1989 по 1991 год – главный режиссер Московского театра комедии. С 1991 года основатель и художественный руководитель – директор Российского государственного «Театра на Покровке». В 2002 году единогласно избран художественным руководителем Театра имени В.Маяковского. Успевает ставить спектакли и в других театрах. В большинстве своих спектаклей выступает и как актер. Сыграл несколько ролей в кино: «Жестокий романс», «Забытая мелодия для флейты», «Небеса обетованные», «Ширли-мырли». Заслуженный деятель искусств России (1992), народный артист России (2005), лауреат Государственных премий (1996, 1999).

"