Posted 5 апреля 2015,, 21:00

Published 5 апреля 2015,, 21:00

Modified 8 марта, 02:01

Updated 8 марта, 02:01

Режиссер Юрий Грымов

Режиссер Юрий Грымов

5 апреля 2015, 21:00
В этом году свой полувековой юбилей празднует рекламист, культуролог, режиссер и «человек-оркестр». За более чем четверть века в медийном пространстве Юрий Грымов почти не изменился. Он, как и прежде, не устает фонтанировать идеями и не сидит на одном месте дольше 20 минут. В интервью «НИ» Юрий ГРЫМОВ рассказал о том,

– Юрий, вы не устаете поражать своими наполеоновскими проектами: в кино, на телевидении, в театре, в дизайне – и в каждой сфере есть награды. Теперь еще и интернет-проекты... Вам что, просто скучно в одном направлении работать?

– Призы и награды – не цель. Для меня ценно доверие зрителя к моим проектам. Когда люди за два месяца покупают билеты на мой спектакль «Цветы для Элджернона» и приходят целыми семьями на детский спектакль «Затерянный мир» – это для меня важно. А круг моих интересов весьма широк. Я думаю, что у любого человека он довольно-таки широк, но из-за лени и, допустим, трусости иногда человек не идет туда, где ему интересно. А я иду. Мне интересны и театр, и кино. Раньше была интересна реклама, а потом интерес к ней пропал. Как и к шоу-бизнесу. Может быть, и потому, что рекламы как таковой не стало. Кино тоже, национальное, отечественное, к сожалению, исчезает, его практически не существует.

– Как это нет кино?

– Да не говорю я про сериалы, которыми забиты все экраны, я говорю про кино самого широкого спектра жанров, а его-то и не существует. У нас государство делало все, чтобы кино снимать было невыгодно. Разрушили рынок, который, к сожалению, сегодня принадлежит иностранным компаниям, иностранным менеджерам. И только государственная воля, какие-то государственные деньги, которые выделяются на любимых и нелюбимых, позволяют что-то там снимать. Но это же не может быть системой индустрии кино! Государство не должно напрямую финансировать кино, государство должно создавать условия, при которых кино выгодно снимать. А интерес к национальному кинематографу в России существует. 140 миллионов человек говорят на русском языке. Почему наших детей сегодня воспитывают на американских фильмах? Не понимаю. Мне интересно американское кино, как и европейское, но я хочу, чтобы и наше было, а его крайне мало. И потому театр сейчас мне более интересен. Он для меня понятен, ибо зрители, которые приходят на спектакль, потом пишут мне, реагируют.

– Вы сейчас работаете над созданием религиозного интернет-сайта. Но почему вас заинтересовала эта тема?

– Я с 30 лет крещеный человек, православный, у которого всегда были вопросы на религиозную тему. Слава Богу, что у меня были знакомые, которые могли на эти вопросы мне ответить. Но так бывает далеко не всегда. А с помощью нашего ресурса можно задать вопрос священнику и в течение дня получить ответ. И не только священнику можно задать вопрос, но и православному психологу, например... Ну и, наконец, образованность. Я вот очень жалею, что не имел возможности получить знания в сфере религии, потому что мы же все все-таки из «совка», где религии как бы не было. А это важно! И наш сайт – для этого знания, для людей, которые хотят жить в вере или прийти в веру.

– А как вы относитесь к вмешательству церкви в современное искусство? Взять хотя бы историю с постановкой оперы Вагнера «Тангейзер» в Новосибирске?

– Не стоит сгущать краски и не стоит всех мазать одной краской. Как так – человек поставил спектакль, и его на скамью подсудимых? Это ненормально. Что бы он там ни сделал, это другая область. Для этого существуют иные ограничения. Но уголовное преследование – я считаю, что это какое-то мракобесие. Я не могу судить об этом спектакле, так как я его не видел, но те люди, которые призывают к суду, тоже, оказывается, не видели этого спектакля. И в Госдуме тоже начали шум поднимать, а там тоже никто не видел.

– Вы сами публично высказались насчет писающей девушки в спектакле «Анна в тропиках» в «Электротеатре Станиславском»? Некоторые сочли это «доносом»?

– Эти некоторые, наверное, не имеют представления о том, что донос не бывает публичным. Я высказал свое частное мнение, на своей личной страничке и, поверьте, весьма удивлен реакцией. Знаете, я никогда не был ханжой, я считаю, что нельзя нарушать творческую свободу художника и призывать к уголовному преследованию, как это происходит в случае с «Тангейзером». И потому я никого не призываю и никогда не буду призывать преследовать Бориса Юхананова и его спектакль, а просто высказываю свое мнение о художественных достоинствах увиденной мной постановки. Я имею на это право. Запрещать ничего не нужно. А можно только встать и уйти. Во всяком случае, я вот так воспитан.

– В свое время была очень популярна ваша постановка о Сальвадоре Дали...

– Да, но тут ведь интересно, что я высказывался так насчет него, что он мне не интересен. Как художника я его не воспринимаю. Для меня ближе Пикассо. Дали все-таки продукт масс-медиа, такое «все на продажу». Я не считаю его прекрасным рисовальщиком, абсолютно не считаю. Он просто оказался в нужное время в нужном месте с нужными людьми. И навязал всем, что он великий художник.

– Но что-то ведь привлекло в его личности?

– Альянс с женой, с Галой, и об этом был по существу спектакль. В основном о ней. Как она сама реализовывалась через Дали.

– Кино тоже больше не будете снимать?

– Хочу снимать, но экономически сегодня это невыгодно. Так что не очень себе представляю, как это может быть реализовано. А театр мне понятен, и зритель понятен, он мне интересен, и я думаю, что тоже интересен зрителю. Кинозритель приходит сегодня за чем-то другим, не за интересным кино. Кино как таковое все-таки во всем мире сегодня «просело». Думаю даже, что наступает пора его заката.

– А телевидение? На котором вы, кстати, с успехом сделали сериал «Казус Кукоцкого»?

– Я просто хотел, опять же, сделать свой собственный сериал. И вот он получил всякие награды, «Нику» получил за вклад в телевизионный кинематограф. И сейчас у меня в планах тоже снять сериал. Уже пишем сценарий, сериал, 16 серий, связанный с революцией. Скоро ей 100 лет.

– По чьему-то произведению?

– Оригинальный сценарий «Великая фальшивка Октября». Мне очень интересна революция, которая случилась в 1917 году, как это было на самом деле. Полтора года мы уже пишем. Общаемся с академиками, которые знают, как это было, потому что очень много есть и стенограмм, и допросов тех людей, которые собственно и совершили революцию в России. Пока не буду больше ничего про этот сериал рассказывать – скажу лишь, что для зрителя это будет шок.

– Кажется, что идеи овладевают вами, делают вас своим пленником... Как они появляются у вас, что становится приоритетом?

– Все дело в социуме, в котором мы с вами все вместе живем. В том, что происходит вокруг меня, с моими друзьями. Я читаю, езжу, путешествую. Какие-то вещи сами на меня «выходят». Главное лишь в том, чтобы делать то, что тебе близко. И еще – экспериментировать. Вот и в театре зритель всегда должен видеть эксперимент. Визуально, в слове, в декорациях. Тогда зритель идет и готов разбираться.

– Срабатывает и чутье талантливого рекламщика...

– Наверное. Но что касается рекламы, то грустно, что ее индустрия идет на откуп большим сетевым агентствам, в основном американским. Креатив, творчество в рекламе упали. Потерялся лик рекламы, потому что оттуда ушли люди, которые хотели что-то делать, а их никто не поддержал. И все, этот рынок отдали иностранцам.

– В этом году вам 50 лет. Как будете отмечать?

– Приедут друзья из ближнего круга, никакой публичности. Это личный праздник, и никогда меня не интересовало, чтобы кто-то обсуждал, что у меня бывает на моем дне рождения, что там едят и что там происходит. Потому что я все-таки не артист. Наверное, артистам, которые работают на корпоративах, это надо – о себе напоминать, но в моей ситуации я смысла не вижу.

"