Posted 5 февраля 2007,, 21:00

Published 5 февраля 2007,, 21:00

Modified 8 марта, 08:49

Updated 8 марта, 08:49

Собака на сцене

5 февраля 2007, 21:00
В Международном доме музыки сыграли комедию испанского классика Лопе де Веги «Собака на сене» с Игорем Петренко в главной роли. Вопреки месту действия и примеру Яна Фрида, музыкальную кинокомедию которого с Тереховой–Боярским до сих пор помнят и любят зрители, постановка Игоря Яцко обошлась без песен и музицирования. И

Игорь Яцко – ученик и актер Анатолия Васильева – совсем недавно переквалифицировался в режиссеры. Первый его опыт – 2004 года – попал в Книгу рекордов Гиннесса: 24 часа подряд длилась читка романа Джеймса Джойса «Улисс», организованная Яцко в «Школе драматического искусства». После литературного марафона была лишь одна, не очень удачная режиссерская проба: мрачная комедия «Мера за меру» по непопулярной пьесе Шекспира, которую дружно обругали московские критики. Новая работа – «Собака на сене» – демонстрирует и смелость, и находчивость Яцко. Ему удалось невозможное: никоим образом не повторить всем известную киноверсию пьесы с Маргаритой Тереховой и Михаилом Боярским в главных ролях. Ни в декорациях, ни в костюмах, ни в манере игры, ни в подаче текста нет ни капли той страстности, искренности и завораживающей красоты, которая так радовала в старом добром фильме Яна Фрида.

Добиться этого удалось, используя уроки Анатолия Васильева: бойкие, остроумные диалоги Лопе де Веги Игорь Яцко разложил на голоса, разбил паузами, усилил ударениями – вышло отстраненно и торжественно, однако недосягаемая возвышенность напрочь убила страсть. Эксперименты с техникой речи и манерой актерской игры дополнились очень любопытной трактовкой, которую вряд ли мог вообразить сам автор. В реалистичной истории Лопе де Веги, написанной в эпоху позднего Возрождения, Яцко разглядел древнегреческие мотивы: графиня де Бельфлор и секретарь Теодоро превратились на сцене в богиню охоты Диану и ее жертву Актеона. Согласно мифу, незадачливый юноша подсматривал за Дианой во время купания, и за эту дерзость был превращен в оленя, которого тут же разодрали на части его же собственные собаки.

Сочетание несочетаемого, очевидно, давалось режиссеру с трудом. Складывается ощущение, что он не знал, как соединить величавую бесстрастность мифа с причудливой лавстори из жизни испанской знати. Из-за этого комедия вышла странной и неровной: зрители то зевают и, отвернувшись от сцены, рассматривают друг друга (театральный зал Дома музыки к этому располагает), а то вдруг оживляются и с удовольствием похихикивают – особенно громко, когда на сцене паясничают кинозвезды Игорь Петренко (Теодоро) и Рамиль Сабитов (Тристан). Многочисленные роли режиссер поделил между четырьмя мужчинами и четырьмя женщинами (молодняк из Театра киноактера), но, похоже, толком не объяснил, что именно они должны играть. Не прошедшая «школу Васильева» молодежь в первом акте честно старается играть то, что придумал режиссер. Мы видим замороженную Диану, пританцовывающих нимф в греческих туниках и сандалиях. Заторможенная мужская четверка с самым загадочным видом изображает древнегреческих охотников, Петренко-Теодоро оказывается кентавром (или оленем?): у него на ногах копыта, а вместо штанов – шерсть.

Вторая часть спектакля – совсем из другой «оперы». Понимая, что утомили, актеры вдруг отказываются играть в «васильевский театр» и пускаются кто во что горазд. Оттаивает и обретает плоть строптивая Диана Галины Кузнецовой, обаятельный Теодоро снимает копыта и, не стесняясь, превращается в амбициозного Жигало-перебежчика, а все остальные персонажи – в том числе безбожно шепелявящая Марсела (Анжелика Пашкова), смешной кривляка-Тристан (Рамиль Сабитов), лукавый прелестник Фабьо (Александр Пашков) – хохмят и поминутно отвешивают поклоны, как актеры заезжего провинциального балагана. И тут уж Яцко развлекает публику без всякой претензии на элитарность: то резинового оленя задушит, то птичку подстрелит, то всем актерам даст команду «лежать», и они, улегшись у ног Дианы, послушно изобразят собак.

Финал решен как «спектакль в спектакле»: на телеге возводят мини-сцену с зеленым занавесом и разыгрывают преувеличенно-фарсовый хеппи-энд. И хотя Кузнецовой далеко до Тереховой, а Петренко ничуть не похож на харизматичного Боярского, смотреть приятно. Тот, кто досидит до конца, обязательно будет улыбаться. В отличие от тех, кто убежит в антракте, не без оснований решив, что спектакль был ни то ни се.

"