Увидеть Эвридику и умереть

Чтобы расширить рамки зрительской фантазии, для начала стоило посмотреть израильскую версию «Орфея». Авторы спектакля Дмитрий Тюльпанов и Идит Херман рисуют картинку известного сюжета с помощью разных искусств. Основное средство Тюльпанова – синтез пластики, современного танца и актерского искусства. Херман дополняет ее необычными кукольными фигурками.

С потолка свисает инсталляция из стеклянных пластин, которую двигают и подсвечивают разноцветными прожекторами. А возникающие на сцене картинки так же причудливы, как изменения стекляшек. Участники спектакля создают их, относясь к мифу с легкой иронией. И превращают свою работу в бесконечный поток импровизаций. У Орфея здесь появился кукольный двойник – фигурка с человеческой головой и телом, похожим на шкаф со множеством ящичков. В одном из них герой находит старую, позеленевшую от времени маску, которая указывает ему путь. Возможно, Орфей спускался в ад по темному коридору, а, может быть, лез по стене, усеянной железными скобами, а может быть, нашел еще какой-то способ туда попасть. Актеры перебирают все варианты, которые предоставляет им декорация спектакля и окружающее ее пространство.

Как выглядели адские чудовища, с которыми пришлось встретиться Орфею? Не исключено, что они походили на персонажей современных комиксов или страшилок. А может быть, это были странные существа с масками вместо лиц. Орфей срывает с чудища одну маску за другой, будто лепестки ромашки. Изменив маску, оно порой становится совершенно иным существом: на глазах растет или уменьшается, стремительно меняются его движения и жесты. Ближе к концу спектакля понимаешь: главное не результат, а процесс. Интереснее всего наблюдать за поиском, не задумываясь о том, нашел Орфей Эвридику или нет.

Поиски пропавшей влюбленной без какого-либо результата продолжаются и в английской версии мифа, привезенной группой из Брайтона Dream Think Speak. Спектакль «Не оглядывайся», как и израильский «Орфей», родился на границе искусств, а точнее – где-то между театром и изобразительным искусством. Режиссер Тристан Шарпс перенес миф об Орфее и Эвридике в здание бывшей фабрики технических бумаг, что на Бауманской. Зрители, пришедшие на спектакль, попадают не в парадное фойе с удобными креслами и сияющими зеркалами, а в обшарпанный подвальный коридор с обваливающейся штукатуркой. В нем приходится провести час, а то и два, пока вас не запустят в мрачное неуютное пространство спектакля, а пускают туда строго по три человека каждые пять минут. Но то, что вы увидите во время путешествия, блуждая по коридорам, промышленным цехам, лестничным клеткам, заглядывая в окошки, шахты, комнаты – оправдывает все муки ожидания.

Тристан Шарпс заселил фабрику мертвыми девушками в свадебных платьях, одинокими скрипачами, молчаливыми людьми-манекенами в черных фраках и цилиндрах (они вышагивают из темноты, грудой лежат на лестнице, оглядываются на вас из окошек, прячутся по углам, монотонно зачитывают имена покойников – глаза застывшие, лица белые, как у покойников). Путешествуя подобно Орфею, в подземном царстве искавшему свою Эвридику, мы увидим опустевший зрительный зал, засыпанный высохшими листьями. Посреди стоит пюпитр с нотами, но здесь давно некому и не для кого играть. А потом нам откроется белая комната с высохшими деревьями и девушкой с ситом в руках, посыпающей зимний лес и человеческие фигурки белоснежной мукой. Лестницы, коридоры, комнаты усыпаны бумажками с фамилиями умерших, заставлены горящими свечами, а на стенах видеоэкраны с повторяющимися снова и снова кадрами. На них – рыжая Эвридика мечется по пустому дому, мрачный бородач в черных очках перевозит черный гроб через реку в царство мертвых, а его приспешники, одетые в траур, заглядывают в лодку с моста и земля падает на экран, потому что это не Эвридику, а собственных зрителей хоронит выдумщик Тристан Шарпс. И когда мы окажемся в черной-черной комнате, а сверху вдруг откроется люк и чья-то рука, положив цветы на стеклянную плиту, тут же захлопнет крышку – тогда мы без всяких объяснений поймем, что такое тонкий английский юмор в наше время.