Режиссер Дмитрий Месхиев

– Дмитрий, ходят слухи, что вы вообще отошли от режиссуры.

– Нет. Я сейчас собираюсь снимать кино, много занят в проектах как продюсер. Но большая часть моей души сейчас направлена в сторону телевизионного кино, потому что я считаю, что с экранным кино сейчас очень большие проблемы. И они не будут, к великому сожалению, решены в ближайшее время, потому что большое количество кланов, которые раздирают остатки нашей киноиндустрии, приводят к еще большей ее стагнации. Пока кинематографисты не соберутся воедино и не поймут, что львиная доля проблем происходит как раз из-за постоянной борьбы друг с другом, пока не будет создано модели, в том числе и государственного финансирования (а эти модели есть во всех кинематографических державах мира, кроме России), пока не будет создано этой модели на серьезном уровне, с участием депутатского корпуса, с участием Министерства культуры и ведущих кинематографистов, ничего не произойдет.

– Все говорят об этом уже который год...

– Все говорят, но не о создании модели в целом. Эту ситуацию нельзя победить, собравшись впятером. Она должна быть решена комплексно. На создание такой модели уйдет не один год, для ее создания нужно определенное количество законов, их выполнение. А пока кинематографисты соберутся инициировать это, пройдет еще какое-то количество лет. Лично я прогнозирую стагнацию еще лет в пять-шесть. За эти годы ничего путного не получится.

– У вас есть макет этой модели?

– У меня есть мысли по этому поводу. Думаю, что и у моих коллег есть соответствующие мысли. Но пока не будет создано инициативной группы, которая всерьез займется созданием такой модели, пока не обратит на это внимание Министерство культуры, при котором можно будет эту модель создавать, пока не подключится к этому комитет по культуре Государственной думы, пока не будет выделено финансирование, ничего не будет. Хотя, по всем признакам, государство и правительство хочет помогать российскому кино. Но государство и правительство не хотят содержать российское кино. И это абсолютно правильно. Однако, к великому сожалению, очень большая доля моих коллег считает, что государство должно содержать кинопроизводство. Это неправильно. Соответственно, пока мы сами не пойдем к государству с созданной нами моделью поддержки кинопроизводства или хотя бы с желанием работать над ее созданием, ничего не произойдет.

– Вы лично обращались в государственные структуры с этой инициативой?

– Нет. Потому что, если я пойду один, я думаю, что я буду биться о стену. В одиночку такие вещи не делаются.

– У вас нет единомышленников? Например, в новом Киносоюзе?

– На самом деле, пусть расцветают все цветы. Но я не разделяю надежд многих моих коллег на новый союз. Я – член Союза кинематографистов Санкт-Петербурга и не собираюсь менять свое положение. Теоретически я не против создания нового союза. Но это не поможет созданию модели, о которой я говорю. Наоборот, надо объединяться, чтобы возникло взаимодействие: киноиндустрия – государство. В случае создания еще одного союза это будет еще один клан кинематографистов, который откатит ситуацию назад. Потому что чем больше раздробленности, тем больше стагнации.

– Вы для себя нашли выход к зрителю через телевидение?

– Да. На мой взгляд, сейчас это единственный вариант прихода к зрителю того, что я люблю в кино, – киноромана. В кинотеатрах должны показывать либо аттракцион, либо арт-хаус, а кинороман к зрителю сейчас может прийти только с помощью телевидения. Кроме того, я считаю, что далеко не все телевизионные проекты – это халтура и низший сорт. Было создано большое количество интересных телепроектов за последние годы.

– ... которые можно посмотреть ночью...

– Иногда и днем. И большое количество зрителей их смотрят, куда большее, чем в кинотеатрах. И, кроме того, нельзя всем стремиться к призам на кинофестивалях. Это приведет к катастрофе. Нельзя делать только то кино, которое не нужно зрителю: если показывать только арт-хаус – зритель уйдет из кинотеатров.

– Дмитрий, представляя фильм «Дом на обочине», вы сказали, что он «о любви, об измене, прощении, попытках нахождения счастья, о вине и ее искуплении». А вам не кажется, что мы живем в то время, когда вина и уж тем более ее искупление переходят в разряд забытых понятий?

– Я не согласен с этим. Будь это так, не было бы в той же журналистике, которой вы занимаетесь, такого количества пронзительных вещей, не было бы призывов помогать несчастным и обездоленным. И, кроме того, чувство вины и совести невозможно воспитать извне. Этот процесс совершается только изнутри. Помочь это сделать, наверное, может литература, кино, любое другое искусство. Но только помочь. Что касается чувства вины, то, на мой взгляд, это есть следствие попытки объективного отношения к себе и своим поступкам. Это вообще непростая история. Все про нее понимают. Но очень сложно признать свою вину, а еще сложнее совершить попытку искупления.

– Понять свою вину можно только через покаяние и веру?

– Это не обязательный путь. Хотя покаяние есть во всех религиозных конфессиях. Но я думаю, что покаяние, если оно истинное, не должно закончиться только на осознании своей вины. Оно и в попытке сделать что-то доброе. Если человек действительно что-то понял про себя. Просто же прийти в церковь и стряхнуть с себя грехи, сказав: «Господи, прости»? Думаю, для души этого мало. Хотя Господь и простит.

– Кино может сподвигнуть человека к покаянию?

– Кино может, как и любое искусство, всколыхнуть душу и дать толчок к осознанию того, что ты совершил. Потому что оно обладает большой возможностью моделирования жизни. Но помочь исправить себя – нет.

– Я говорю о тех, кто его делает.

– Тут мне сложнее отвечать. Я не могу отвечать за всех. На мой взгляд, в кинематографе как-то сложилось так, что среди известных и талантливых людей далеко не все самые порядочные люди. Порядочных людей не большинство, но они есть в кино. Сама среда, наверное, диктует и формирует какие-то точки отсчета. Среда, в которой живет внутренняя конкуренция, желания заработков и влияния и так далее, рождает большое количество предательств, необязательности и непорядочности.

– Желание не подводить людей доставляет вам проблемы в жизни?

– Да, конечно. Но, понимаете, я несколько оторван от кинотусовки. Мне легче в том плане, что я не дышу только кино. Я еще дышу довольно большим количеством разнообразных вещей, у меня много интересов и увлечений, возможностей творческой реализации и возможностей очищения – тоже.

– Если вам надоест кино, чем вы станете заниматься? У вас есть профессия про запас?

– Конечно, есть! И не одна.

– Например? Чем вы могли бы содержать семью?

– Заведениями общепита. Я очень хорошо готовлю, понимаю в еде и открывал довольно большое количество «едальных» заведений.

СПРАВКА