Полет в стиральной машине

О канадском режиссере Робере Лепаже у нас заговорили довольно давно. То Ариан Мнушкин скажет, что Лепаж открыл ей новые театральные пути. То Эймунтас Някрошюс назовет его в числе самых значимых режиссеров сегодняшнего дня. Этой весной Лепажу вручили «большую» премию Европы – ту, которая предназначена не интересным начинающим, а сложившимся и повлиявшим на мировой процесс мастерам. Честно говоря, идти на первый из четырех спектаклей, показываемых Лепажем в Москве, было страшно – чтобы оправдать такие повышенные ожидания, надо быть волшебником.

Тем более что «Обратная сторона Луны» относится к трудному жанру моноспектаклей, где Робер Лепаж выступает одновременно как автор текста, режиссер, сценограф и исполнитель. Такой проект, авторский в кубе, где достаточно, чтобы один из компонентов показался неудачным, – и все рухнет. Но велик театральный бог! И в результате невозможно выделить, что же понравилось больше – текст, исполнение или созданный режиссером сценический мир.

На сцене комната с низким навесным потолком (потом этот потолок будет вращаться, перемещаться, становиться то стеной, то звездным небом), рядами стульев, стенами-панелями, гудением стиральных машин. Мужчина средних лет открыл дверцу стиральной машины, начал кидать туда белье. А рядом на панели возникла видеопроекция внутренностей машины: можно рассмотреть лицо нагнувшегося человека, падающее белье. Включается барабан. Начинается цикл стирки. А потом из люка появляется космонавт – и взлетает в открытый черный космос. Люк стиральной машины по ходу действия возможностями театральной техники и чудом изобретательной фантазии последовательно будет превращаться то в аквариум с золотой рыбкой, то в светящуюся голубую планету, увиденную из космоса, то в макет Земли, на которой показывают движение циклонов в прогнозе погоды, то в циферблат часов. А то в красную луну, нависшую над мечтателем, смотрящим на нее из парка.

Спектакль «Обратная сторона Луны» потрясает соединением высоких технологий и простодушных фокусов, свойственных театру. Гладильная доска, которая становится то велосипедом, то тренажерным столиком, то летательным аппаратом. Наклонная зеркальная панель, установленная таким образом, что отражение на ней воспринимается как реальность. Человек, лежа на полу, проделывает гимнастические упражнения, а мы видим тело, парящее в невесомости.

Картинка так хороша, что даже досадно было поднимать глаза к бегущей строке, чтобы читать перевод сказочно остроумного, многослойного текста, где житейская история двух братьев сплетена-сращена с историей покорения космоса советскими и американскими ракетами («космонавт – это значит вдохновленный космосом, а астронавт – хорошо профинансированный»). Брату – незадачливому, одинокому и застенчивому ученому – противопоставлен преуспевающий теледиктор, рассказывающий о погоде. После смерти матери братья перезваниваются, делят наследство: скромные 5 тыс. долларов и золотую рыбку в аквариуме. Один застревает в лифте, второй просыпает свой первый в жизни научный конгресс. Один волнуется, что у брата комплекс неудачника. Второй считает, что его родственник слишком туп, чтобы понимать трудности жизни и ощущать таинственную пульсацию живущей рядом Вселенной. Хотя вход в нее – прямо из дверцы стиральной машины. И равнодушная женщина в платке последовательно достает какие-то детали туалета, тряпки и космонавта, которого она убаюкивает на руках и несет по черному, светящемуся пространству вечности.

В какой-то момент вдруг понимаешь, что персонажи Лепажа чем-то очень похожи на героев нашего культового мультфильма «Ежик в тумане», где мечтательный Ежик, завороженный луной и ночью, уравновешен практичным Медвежонком. С «Ежиком в тумане» Норштейна постановку Лепажа сближает райская авторская интонация, где ирония, поэзия, лирика и философия сплетены в единое взрывчатое целое. А мастерство кажется только условием проявления личности и мировоззрения художника. Мир Лепажа оказался на удивление близок, внятен, понятен. Его страхи и его смех, его комплексы и его мечты – все это такое родное и знакомое, что реальным продолжением спектакля кажется появление космонавта Алексея Леонова. Герой Лепажа безуспешно и несколько раз пытался встретиться с ним на протяжении действия. Во время аплодисментов наш космонавт подошел к сцене пожать руку автору спектакля.