Венгерский род героев и доносчиков

Как признается сам постановщик Давид Мартон: «Этот спектакль – моя первая работа, где так много слов. Обычно у меня больше музыки. Я все же музыкант, пианист. Театру я, в общем-то, не учился». Точнее будет сказать, что постигал театральные премудрости непосредственно на практике, вне учебных заведений, работая музыкальным ассистентом у Кристофа Марталера и Франка Касторфа. И, надо признаться, до сих пор внушительные «разговорные части» его постановки кажутся лишь растянутыми интермедиями к главному – собственно музыкальным фрагментам. Серебристое детское сопрано сменяет низкое женское меццо Елены Кульц, чередуются Барток, Гайдн, Шуберт, Моцарт, джаз сменяет оперную арию и сам в свою очередь сменяется поп-музыкой (когда она отзвучит, из репродуктора донесется: «Вы слушали знаменитую арию Керубино из оперы Моцарта»). Вся музыка, разумеется, звучит вживую и аранжирована Яном Чаковским для небольшого оркестра виртуозов.

Сценограф Алиса Кольбуш заполнила сцену тысячами предметов, призванных воссоздать картину попранного величия древнего рода. Задник выстроен из книжных полок с сотнями книг. Столики красного дерева прихотливо расставлены на авансцене. Два кабинетных рояля стоят в разных углах. Небольшие стеклянные студии-кабинеты позволяют создавать интимные мизансцены. Список реквизита явно занимает не один десяток страниц. От кроватей-нар до старинных рам и натюрмортов с цветами, небрежно прислоненных к боковой стенке. От вычурных ламп на бронзовых ножках до разнообразной современной записывающей техники. Картина дома в период его развала, но и картина разрушенного мира.

Собственно основной сюжет семейной саги Петера Эстерхази – попытка детей и наследников восстановить и понять облик отцов, дедов, прадедов. Воссоздать историю одного древнего венгерского рода и почувствовать себя частью этой истории. Где есть предок – настоящий Гаргантюа, прогуливающийся с Меттернихом и Неаполитанским королем. Есть верный муж, никогда не изменявший своей легкомысленной жене, и неисправимый ходок. Легкомысленный жуир и строгий блюститель приличий. Князь Миклош, создавший в Будапеште музей изящных искусств на основе собственной коллекции живописи, и Йозеф Гайдн, служивший капельмейстером семьи, и князь Пал Антал Эстерхази, служивший послом в России во второй половине XIX века. Все эти семейные тени для героя Петера воплощаются в фигуре отца – графа де Галанта, члена Венгерского парламента, владельца крепости Франко. Человек, чья судьба пришлась на момент слома империй и эпох, судьбу и душу которого изломало вторжение советских войск. Петер Матич играет изящного меланхоличного старика, который то укоризненно объясняет детям, что он, слава богу, никого не убил на войне. То с упоением рассказывает малоприличные подробности о жизни дедушки (как тот обкакался на ходу и, чтобы скрыть сей факт от спутников, предложил штурмовать Бастилию).

…В финальной сцене сын узнает, что его блистательный и загадочный отец был доносчиком советского НКВД.

И так как дать оценку случившемуся кульбиту не удается ни исполнителю, ни режиссеру, на помощь, как неоднократно в течение всего спектакля, приходит музыка, всех примиряющая, всех просветляющая своей «небесной гармонией».