Хороша собой и без тормозов

Первое, что приходит в голову после знакомства с описанием этого фильма, – «Дневная красавица» Бунюэля с Катрин Денев. Но если не придавать значения Парижу как месту действия и марке «Ив Сен-Лоран», с которой связаны обе исполнительницы, то сходство двух картин ограничивается тем, что обе рассматривают проституцию, которая вызвана причинами, не имеющими отношения к острой нужде в деньгах.

Более значительно различие, связанное с тем, что для Бунюэля и его Северины происходящее было моральной драмой, вызванной конфликтом между природными и воспитанными свойствами человека («Нас раздирала мучительная борьба между инстинктом и целомудрием», – признавался режиссер). А для Озона и его Изабели это проза жизни, в которой нет ничего драматического или просто вызывающего острые чувства.

Из-за этой разницы температура озоновского повествования ниже не только бунюэлевской, но даже той, что чувствуется в недавних довольно вялых «Откровениях» Малгожаты Шумовской, где редактриса французского журнала расспрашивает студенток, подрабатывающих проституцией, и при этом, как с наивным пафосом гласит аннотация, сама испытывает «сексуальное пробуждение». Шумовска, воспитанная, как и Бунюэль, в католической традиции, тоже сделала признание: оказывается, она была шокирована, узнав, что фигурантки ее будущего фильма отдаются мужчинам за деньги, «которые нужны им не только для еды и жилья, но и для беззаботной жизни». Это, конечно, совсем не тот накал чувств, что у великого испанца, но все же обеспечивает рассказу известную динамичность. Хотя и не устраняет изначальной нелепости – полька приписывает свои впечатления француженке, да еще и редакторше женского журнала, наверняка знакомой с откровениями главреда «Арт-Пресс» Катрин Милле в романе «Сексуальная жизнь Катрин М.», сравнительно с которыми меркнут все прочие, кроме разве что фантазий маркиза де Сада.

Вообще, при просмотре ленты Озона возникает мысль, что он, увидев «Откровения», решил превратить одну из сюжетных линий в отдельный фильм, заменив искусственно возбужденную авторскую позицию польской постановщицы на позицию ничему не удивляющегося француза. В результате вышло то, что вышло, – приятное во всех отношениях кино, лишенное морального беспокойства, социальной критики, психологической глубины и даже присущей Озону парадоксальности. В то же время в чувстве юмора ему не откажешь – картину оживляют сравнения гонораров проститутки, психотерапевта и школьницы, промышляющей поцелуями, а также легкая насмешка над старшим, якобы нравственным поколением.

Нет в фильме и тайны, но вместо нее предлагается загадка. Изабель начинает искать знакомств после того, как не получила ожидаемого удовольствия от первого (и вполне механического) совокупления. Не приносят удовлетворения и последующие опыты, так что она берет ненужные ей деньги скорее в качестве компенсации за неудовольствие. Нечто схожее с желанием она испытывает лишь во время рокового для ее партнера сексуального акта. Объяснения в картине три. Во-первых, партнер оказался сильно немолодым и единственным, кто отнесся к ней с нежностью, а во-вторых, оба ее бескорыстных эксперимента с молодыми людьми закончились разочарованием. Остается вспомнить эдипов комплекс, связанный с ушедшим из семьи отцом, на который намекает психотерапевт.