Пил чай и собирал шедевры

Удивительное было время в 10-х – 20-х годах ХХ века: за бесценок, а то и просто за ласковое слово можно было получить рисунок у вернувшегося из Парижа полуголодного Шагала, еще не возомнившего себя мессией Малевича или студента Дейнеки. Старорежимное семейство могло запросто подарить офорт Рембрандта. Важно было, что называется, найти подход.

По части подходов Павел Давыдович Эттингер был большой мастер. Искусствовед и библиограф, писавший для западных журналов, он, по признанию современников, был человеком очень обходительным, ласковым и не скупящимся на похвалу. Обладал при этом безупречным чутьем на таланты и энциклопедическими знаниями. Художник Андрей Гончаров в своих воспоминаниях так описывал один день из жизни Павла Давыдовича: «Распорядок его жизни был железный – с утра до обеда он работал дома, а затем ежедневно посещал художников, в иные вечера отправляясь на заседания Русского общества друзей книги или на обсуждение выставок и другие встречи». Чаепития у художников были главным ритуалом Эттингера, пишет Гончаров: «Во время беседы за чайным столом он как бы невзначай спрашивал о моих делах и новых работах. Это значило, что все ему нужно было показать. Он внимательно рассматривал каждый рисунок или каждый оттиск и, если молчал и откладывал его в сторону, то этим давал понять, что это ничего, но если говорил «интересно», то это значило, что он этим вполне удовлетворен и оттиск ему надо было подарить».

Именно из таких подношений, из подарков за статьи и за приятные слова сложилась многотысячная коллекция русской графики (ведь рисунок подарить не так жалко, как картину), в которой собраны все авангардисты революционных лет и их объединения. Здесь представлены 115 художников с 1 тыс. рисунков, 1400 иностранных гравюр (в том числе жемчужина коллекции – пейзаж Эжена Будена «Пляж в Трувиле» (1871), 3 тыс. оригинальных экслибрисов, подборка польских плакатов начала ХХ века.

Павел Эттингер и его время опровергли старое предубеждение, будто коллекционирование шедевров – прерогатива миллионеров. То, что сегодня кажется бросовой бумажкой начинающего художника, завтра окажется первостатейным капиталом. Впрочем, опыт Эттингера показывает, что коллекционер, если он действительно хочет собрать стоящую коллекцию, меньше всего думает о выгоде. Павел Давыдовыч чуть ли не десяток лет ходил в одной и той же старорежимной пелерине, пока, по преданию, Стефан Цвейг не прислал ему пальто. Между тем на стоимость коллекции, которую он уже в 1934 году преподнес Музею западного искусства, и за архив, оставленный ГМИИ после смерти, он вполне мог бы приобрести плантацию где-нибудь в Бразилии, по соседству с тем же Цвейгом.