Дорога без конца

Впервые опера по гоголевской поэме была поставлена в Большом театре Борисом Покровским. Произошло это в 1977-м, годом позже спектакль был перенесен в Театр оперы и балета имени Кирова (нынешний Мариинский). В прошлом сезоне «Мертвые души» прозвучали в концертном исполнении на сцене Концертного зала Мариинского театра. Это был настоящий прорыв – последние тридцать лет оперу невозможно было услышать в российских театрах. Теперь она обрела и новую сценическую версию.

На сцене – мрачно. Создается ощущение, что все словно «припорошено» пылью. Гигантские колеса с осью-платформой то движутся, то замирают, но дорога кажется бесконечной и что-то подсказывает, что ведет она в никуда.

Вокруг – отчаянная безысходность, и каждый из героев «оперных сцен», как определил жанр сочинения сам композитор, прямо-таки маниакально закрывается в собственных угодьях, где и лелеет свой конформизм. Благостное медовое «царство» (в режиссерской концепции чета Маниловых – пасечники) Манилова, беспробудное веселье Ноздрева, захламленный мирок Плюшкина… Только бы не высунуться наружу, только бы не выпасть в трясину беспросветности. На балу у губернатора функцию защиты «берут на себя» табуретки: у каждого она своя, каждый вцепляется в нее мертвой хваткой.

Словно в плавильном котле – перемешаны эпохи. Кринолины, шляпки, пенсне, сюртуки, однако помещица Коробочка содержит швейное производство, где безмолвными тенями снуют темноволосые работницы в ярких халатах, до боли напоминающие жительниц южных республик. Дамы полусвета в оргиях Ноздрева – плоть от плоти современных ночных бабочек; антуражный Собакевич – калька советского генсека. На выходе куда ни кинь – неизменность. Все те же пыль, грязь, беспросветность, тоска…

Режиссура Василия Бархатова экономна и несуетна. Временами кажется, что все течет, как течет. Но иллюзия рушится, когда вглядываешься в детали. Их много – узнаваемых и шаржированных, реалистичных и нелепых.

Авантюрист Чичиков (Сергей Романов) выглядит полурастерянным статистом, отыгрывающим некую пьесу, все герои которой безвольные марионетки. Его действия лишены напора и лишь усиливают ощущение предопределенности. Сладкоголосая красавица Лизанька Манилова (Карина Чепурнова) старательно облизывает залитые медом пальчики, на кукольном личике – непреходящее умиление. Словно затянутая в полосатый футляр, дотошная Коробочка (Лариса Дядькова) «буравит» собеседника пронзительными глазками. Единственные яркие пятна – две дамы: «просто приятная» (Варвара Соловьева) и «приятная во всех отношениях» (Екатерина Соловьева).

Концепция легла на непростую музыку Щедрина как влитая. За рамками остался немой вопрос: неужели все это про нас?..