Помирать – так с музыкой

Получив когда-то известность благодаря саундтрекам к фильмам Эмира Кустурицы, Горан Брегович уже давно выступает как самостоятельная музыкальная единица. Он прочно занял нишу немного цыганской, немного этнической музыки с мощнейшей духовой секцией, которая фактически и обеспечивает успех предприятия на сцене. Никаких вам бас-гитар и запилов. В России статус Горана особый. Помимо традиционных разговоров о нерушимой сербско-русской дружбе, эта музыка на сто процентов попадает под формулу «чтобы душа свернулась, а потом развернулась». И в нашей стране, где простой обед в уличном ресторанчике зачастую превращается в грандиозный праздник, бодрые звуки бреговичевских труб а-ля «Рио-Рита» воспринимаются как нельзя кстати. Впрочем, в московском зале была слышна и английская, и итальянская, и, конечно, сербская речь.

В прошлый свой приезд Брегович неожиданно для всех ударился в эксперименты и показал на сцене ДК Горбунова собственную музыкальную постановку «Кармен». Эксперимент тогда получился далеко не блестящим: от югослава ждали драйва, ждали, в конце концов, его хитов. Хиты приехали только теперь. Общим с предыдущим концертом оказалось лишь начало: музыканты-трубачи появлялись не из-за кулис, а прямо из зала. Именно таким образом на сцене собралась дюжина сербских «свадебно-похоронных» музыкантов, включая второго вокалиста Алена Адемовича (первым стал сам Брегович) и трех облаченных в венки и кокошники бэк-вокалисток.

Новые песни Горана оказались скорее похоронными, чем свадебными, но даже этот грустный факт не испортил настроения публике. Аплодировали ему от души, долго ерзая на стульях пафосной площадки под названием «Форум-холл» и по еще одной русской традиции никак не решаясь выплеснуть положительные эмоции наружу. Как обычно, лучше всех воспринимались уже известные хиты. Знаменитые песни Money и украсившие кустурицевскую «Аризонскую мечту» (In the Death Car исполнил для югославского фильма Игги Поп) принимались особенно восторженно. Но для того, чтобы поднять зал на ноги, превратив концерт из похорон в свадьбу, Бреговичу пришлось закончить «обязательную программу» и уйти за кулисы.

Под чью-то реплику «Мы его теряем», люди вскочили со стульев и облепили сцену, жадно аплодируя. На «бис» уставший от ежедневных тысячекилометровых телепортаций Брегович выходил трижды. И тут уже он мог делать с залом что угодно. Мог, в очередной раз извинившись за то, что не владеет русским языком, рассказывать по-английски про то, как похоронная музыкальная композиция может эволюционировать в свадебную. Мог «дрессировать» зал, заставляя под бодренький звук армейского горна кричать «ура» (покричать по просьбе маэстро не отказался никто). Мог выйти с рюмкой, признаваясь в неравнодушии к алкоголю. Наверное, мог бы даже выступить со своей «Кармен» – никто бы слова ему не сказал. Но в этот раз Брегович был твердо настроен на шумный успех. И он его получил. В противном случае, если бы не было этих оваций, где бы он взял силы на то, чтобы уже на следующий день с тем же драйвом и задором отыграть концерт в далеком Львове?