Posted 1 апреля 2010,, 20:00
Published 1 апреля 2010,, 20:00
Modified 8 марта, 07:13
Updated 8 марта, 07:13
Артисты без грима
Причины пожара расследуются правоохранительными органами, а в театральных кругах размышляют о связи пожара и внутренней распри в Театре Станиславского, которая стала одной из самых громких в ряду других. Ведь этот театральный сезон оказался чрезвычайно обильным на скандалы. Как выяснили «Новые Известия», сейчас не лучшие времена переживают по меньшей мере полтора десятка театров по всей России.
О громких скандалах в российских театрах «Новые Известия» писали не раз, но это лишь верхушка айсберга. В полном беззвучии страдают, борются и гибнут совсем беззащитные театры.
Коридор для репетиций
В феврале этого года на улице оказался московский театр слабослышащих «СинематографЪ». Его труппа состоит из выпускников Государственного специализированного института искусств (ГСИИ), единственного в России вуза, где театральную профессию получают инвалиды. Театр был организован в 2006 году и помогает артистам общаться с внешним миром. У труппы, специализирующейся на визуально-пластических постановках, есть своя аудитория, актеры не раз участвовали в фестивалях, получали премии и награды. Вплоть до последнего времени «СинематографЪ» имел свое помещение в ГСИИ, где хранились декорации и репетировались спектакли, которые потом игрались в Музее-квартире Высоцкого. Однако едва сменилось вузовское руководство, труппу попросили освободить помещение.
После обращения директора театра Ирины Кучеренко в Министерство культуры «Синематографу» разрешили в ГСИИ до мая хранить декорации, но репетиционной площадки театр все же лишился. «Речь идет лишь о том, чтобы нам дали небольшую комнату для хранения декораций и коридор для репетиций, – сказала «Новым Известиям» Ирина Кучеренко. – Это ведь так мало в масштабах огромного города». Но пока ее обращения в госструктуры (службы помощи инвалидам и Департамент культуры города Москвы) остаются без ответа. Столичные чиновники становятся тугоухими, когда речь идет о театре, где играют инвалиды, хотя в Европе государство опекает подобные учреждения в первую очередь.
Похоже, что каждому небольшому коллективу в России приходится рассчитывать только на собственные силы. И удивляет их желание выходить на сцену вопреки всему. Например, актеры Тувинского музыкально-драматического театра в Кызыле остались без сцены в начале этого сезона. Главное здание театра по-прежнему закрыто на реконструкцию. Однако труппа в полном составе переквалифицировалась в строительную бригаду и после трех месяцев ударной работы превратила склад производственных мастерских в маленький театр. Артисты сами отстроили вахту, буфет, гардероб и, наконец, зал, где зрители сидят на стульях вдоль стен. Спасая театр, актеры освоили массу смежных специальностей (попробуйте теперь представить чиновников, отстраивающих собственными силами здание, например, департамента культуры). Отметим, что тувинские артисты не первопроходцы в этом деле. Восемь лет назад в городе Новошахтинске Ростовской области (во времена, когда закрылись шахты и тысячи людей остались без работы) выпускница ГИТИСа Светлана Сопова вместе с артистами-любителями превратила в театр полуразрушенный городской клуб культуры. И подобных примеров можно привести множество: скажем, в маленьком городке Мотыгино Красноярского края, где проживает всего семь тыс. человек, каждый вечер загорается свет рампы.
Строительный опыт, похоже, придется освоить в свой черед актерам Национального театра Карелии. Решением Министерства культуры Карелии в их здание должны в ближайшее время подселить еще один театральный коллектив – «Творческие мастерские». Директор и руководитель Национального театра Сергей Пронин сказал «Новым Известиям», что «у театра нет возможности даже физически приютить «Творческую мастерскую» под нашей крышей: нет дополнительных гримерок, репетиционных площадей. В нашей труппе 25 человек, в «Мастерской» тоже 25, но говорят, что при переезде их коллектив расширят до 40 человек. Никто даже не подумал, что у наших театров совершенно разная эстетика...»
Вопрос жилплощади всегда был одним из острейших вопросов в театральном мире, но сейчас, похоже, он отступил на второй план перед угрозой пожарной инспекции.
В пожарном порядке
Обострившаяся после пожара в пермском клубе «Хромая лошадь» придирчивость Роспожарнадзора стала причиной просто повального закрытия российских театров. Так, в Петербурге из-за нарушений пожарной безопасности «на карантин» а то и насовсем, закрыты сразу несколько театров. Самый крупный объект из этого «черного списка» – Театр имени Комиссаржевской. С 1 по 10 апреля по решению суда он закрыт до устранения замечаний. Спектакли отменены, деньги за билеты придется возвращать. В театре идет ремонт, но основные претензии пожарных – отсутствие запасного выхода для зрителей. А в конце 2009 года «противопожарные» меры настигли сразу три театральные площадки: актерский клуб «Антресоль», малую сцену Театра на Васильевском и Театр поколений, «квартировавший» в Нарышкином бастионе Петропавловской крепости.
Клуб «Антресоль» с его главным детищем – уникальным Русским инженерным театром «АХЕ» – вообще оказался вышвырнутым на улицу. В разгар спектаклей в честь двадцатилетия «АХЕ» этот европейского уровня театр, обладатель высоких наград, в том числе «Золотой маски» и эдинбургского Fringe First, собирал чемоданы. Потому что получил предписание прекратить спектакли и съехать с арендованной площадки в здании на Малом проспекте Васильевского острова, 49. В здании этом издавна размещается другая труппа – Театр на Васильевском, находящийся на балансе Ленинградской области. Поскольку «культурный» бюджет области невелик, директор Театра на Васильевском Владимир Словохотов сам предложил «АХЕ» разделить крышу над головой. Однако в момент кризиса владельцы здания решили разместить на том пространстве, где творил «АХЕ», кафе. Заодно, кстати, бизнесмены потеснили и основную труппу: на площадях малой сцены Театра на Васильевском также появились столики с закусками. Формально же причиной этих несчастливых перемен оказалось наличие общежития этажом выше. Ведь в зале, где идут спектакли, должно быть три выхода, определенная высота потолков, защита между сценой и залом в виде пожарного занавеса, возле которой должны быть расположены гидранты. Вместе с потерявшим убежище клубом «Антресоль» некуда стало приходить ряду камерных бездомных коллективов под руководством начинающих режиссеров.
Как мы уже рассказывали, в Ярославле со 2 февраля были закрыты двери одного из старейших русских театров – Театра драмы имени Федора Волкова и театру не раз отказывали в очередном ходатайстве об открытии. Однако, как выяснили «Новые Известия», на ближайшей неделе в театре все же возобновится работа. Три месяца простоял закрытым из-за нарушений пожарной безопасности и Нижнетагильский театр драмы (вторично открывший сезон вчера). В городе Лобня Московской области на днях решением судебных приставов приостановлена работа театра «Камерная сцена» из-за нарушений норм пожарной безопасности. Лобненский городской суд вынес решение приостановить деятельность «Камерной сцены» на 60 суток. Эксплуатация помещений театра запрещена вплоть до окончания срока действия административного наказания, а затем театр вновь будет проверен.
Однако пока это зашкаливающее рвение пожарных, которое актер Алексей Девотченко сравнил с антиалкогольной кампанией середины 1980-х годов, «когда с лица земли стирались плантации виноградников», отнюдь не спасает нас от самих пожаров.
«Атмосфера осталась напряженной»
Скандалы вокруг назначений художественных руководителей – еще одна неизменная примета последних театральных сезонов. Уже несколько месяцев выясняют отношения между собой труппа Московского театра Станиславского и новый худрук Александр Галибин. Труппа обвиняет нового лидера в низком качестве его собственных премьер и во второсортности постановок приглашенных им режиссеров, приводя в пример репертуарные спектакли-старожилы. Худрук в свою очередь говорит о тяжелом творческом состоянии, в котором находился Театр Станиславского в момент его прихода, и том, как он пытается вывести театр из кризиса, разрабатывая новую художественную стратегию. Обе стороны, подчиняясь логике конфликта, идут в эскалации напряженности все дальше. «Атмосфера в театре осталась напряженной, она, по понятным причинам, не способствует работе, – сказала «НИ» пресс-секретарь театра Майя Михайлова. – Актеры, которые не были инициаторами бунта, заняли такую позицию: делаем свое дело и не обращаем внимания на все остальное».
Можно подробно разбирать и претензии актеров к Александру Галибину, и его встречные претензии. Но суть в том, что вопрос о продлении или непродлении контракта с художественным руководителем Театра Станиславского (а в июле контракт Александра Галибина истекает) просто опасно ставить в зависимость от актерских жалоб или неудовольствий. Деятельность режиссера оценивается отнюдь не удовольствием или неудовольствием работающей с ним труппы, а исключительно исходя из художественных результатов его деятельности.
Театр Станиславского – лишь один из примеров. Сегодня не самые лучшие времена по-прежнему переживают Нижегородский ТЮЗ, еврейский театр «Шалом», челябинский театр «Манекен», Челябинский театр оперы и балета, Мурманский областной драматический театр и многие другие. Театральная карта России больше похожа на карту в пожарном депо в период великой засухи: тут и там полыхают пожары скандалов разной степени тяжести. И если вовремя не принять меры, завтра скандал может сжечь любой театральный дом.
Екатерина ГАНИЧЕВА, главный администратор Екатеринбургского театра танца:
– В марте у нас конфликт разгорелся из-за того, что в премьерном спектакле «Вот так» на сцену выходят артисты в одежде телесного цвета. Рекламные ролики транслировались по местному телевидению, по городу были развешены афиши, и члены местного родительского комитета решили, будто артисты в нашем театре выходят на сцену голые. Два дня подряд группа женщин пытались устроить пикеты – приходили с плакатами перед спектаклем и стояли у афиши. Правда, плакаты свои так и не развернули. Мы приглашали их на спектакль, но они отказались «участвовать в безобразии». А вскоре в театр пришло письмо из прокуратуры с требованиями разъяснить ситуацию. Сейчас идет проверка, хотя мы давно уже объяснили, что волнения напрасны.
Александр БЕРЕЗИН, директор челябинского театра «Манекен»:
– Конфликт разгорелся в ноябре прошлого года, когда по решению местных властей театр должен был закрыться: мол, нет денег на его содержание. Однако мы выжили: благодаря поддержке СМИ театр «Манекен» снова играет спектакли и старается вернуться к нормальной работе. До этого мы были муниципальным учреждением культуры, а стали муниципальным автономным учреждением: у нас изменились условия финансирования. Денег, конечно, мало, и, чтобы хоть как-то прожить и не закрывать театр, мы вынуждены были сократить штат сотрудников почти вполовину. Конечно, это не могло пройти безболезненно для коллектива. У нас и без того труппа крайне маленькая, да еще ей приходится играть по шесть спектаклей в неделю. Каждый артист на вес золота.
Геннадий СМИРНОВ, заместитель председателя Союза театральных деятелей РФ:
– Состояние, которое обычно называют скандалом, внутренне присуще природе театра. И то, что мы стали свидетелями многих скандалов, говорит лишь о том, что мы живем в демократическом обществе со свободой прессой. Должен ли кто-то контролировать скандалы? Министерство культуры не обладает организационно-распорядительными полномочиями в отношении театров, которые находятся в ведении субъектов Федерации и муниципалитетов. Иначе говоря, министерство может принимать решения, обязательные для исполнения, только в отношении федеральных театров, а таких в России не очень много. Нет и единого надзирательного органа, который принимал бы решения, обязательные для исполнения всеми театрами. И не думаю, что в нем есть необходимость. Театральное сообщество должно само выработать правила сосуществования – как это было до революции, когда, согласно единому уставу, артист, например, не мог уволиться из театра в середине сезона. И наш Союз театральных деятелей все время призывает к разработке таких единых правил.