Право на вывод

Маленькая Чечня появляется на телеканалах чаще, чем многие большие страны, не говоря уже о российских регионах и бывших советских республиках. Если нет сиюминутного информационного повода, находятся памятные даты – год со времени Беслана, три года со времени «Норд-Оста», семь лет со времени взрывов в Москве, десять лет со времени Буденновска.

Игровое кино, в отличие от телевидения, осваивать чеченскую тематику не торопится. Связанных с ней игровых фильмов, о которых можно говорить всерьез, всего два, и оба рассказывают о русских пленных в Чечне: это «Кавказский пленник» Сергея Бодрова и «Война» Алексея Балабанова. В эту же струю попадает документальная лента о русском бомже, который десять лет был невольником у чеченского хозяина – «Раб и его женщины» Сергея Головецкого и Натальи Родионовой. Показательно, что все три картины ограничиваются констатацией отдельных фактов, не позволяя себе размышлять о самом феномене «кавказских пленников». Фильм «Кавказские пленники», который смотрит на вопрос с общекультурных позиций, сделал не российский, а белорусский документалист Юрий Хащеватский: со стороны виднее. То, что вопрос о стратегических целях чеченской войны в самой России, по существу, табуирован, говорит о российском имперском комплексе, неотделимом от комплекса «крови и почвы».

Телевидение и кино разделяет довольно резкая граница. Документальные кинокартины о чеченской войне отражают самочувствие конкретных людей. В них обычно нет авторских голосов (и тем более нет ведущих), так что право на вывод предоставляется зрителям.

Общая картина, которая складывается в результате просмотра множества таких «отдельных» лент, оптимизма не внушает. Для солдат война превратилась в рутинную работу, у которой нет ни смысла, ни конца. Кому-то она по душе, как легионеру из «Отпуска по ранению» Ольги Гуданец и Павла Рагозинского, кому-то претит, как беглецу из «Дезертира» Сергея Босенко. Что же до мирных жителей, оказавшихся в зоне военных действий, то им война несет одни нескончаемые страдания («Грозный. Май 1995-го» Феликса Якубсона, «Старше на одну войну» Галины Леонтьевой и другие).

Последовательное освещение двух чеченских войн дают два сериала – «Чеченский капкан» (REN TV), созданный авторской группой Игорь Прокопенко – Алексей Перевощиков – Андрей Кузьминов, и «Чеченский дневник» Павла Шеремета (ОРТ). Каналы разные – частный и государственный, – но суть одна. Аннотация к «Чеченскому капкану» позиционирует его как «сериал, лишенный оценок и выводов», опирающийся на очевидцев и участников событий. Однако закадровый голос вовсю оценивает и заключает – скажем, заявляет, что борьба Чечни за независимость шла по тому же сценарию, что и борьба прибалтийских республик (!). Описывая начало конфронтации Дудаева с Москвой, авторы опрашивают ряд очевидцев, кроме главного – Геннадия Бурбулиса, а второго по значению свидетеля, Михаила Полторанина, явно обрывают. Тенденциозный характер носят и названия фаз первой чеченской кампании: «Заговор» и «Измена». По сути, это точка зрения генералов, считающих, что Александр Лебедь, заключивший с Масхадовым мирное соглашение, украл у них победу. Ту же позицию транслирует «Чеченский дневник», прямо выполняющий заказ оправдать вторую чеченскую кампанию.

Вячеслав ИГРУНОВ, бывший депутат Государственной думы, председатель партии «СЛОН»:

«Табу наложено на обсуждение чеченского общества как такового. Не принято говорить о том, что хорошо известно культурологам и этнологам: что чеченцы – особый народ, выделяющийся даже из вроде бы родственного ему семейства народов Кавказа. Как только ты об этом заговоришь, в России тебя обвинят в поддержке сепаратизма, в Европе – в высокомерии и шовинизме. Сейчас эта проблема не имеет политического решения, и все делают вид, будто ее нет».