СерпомПо: долго удерживать цены российским властям не удастся

Социальные сети активно обсуждают постоянно растущие цены. Вот что пишет о зияющих перспективах этой проблемы телеграм-канал СерпомПо:

«Правительство заморзило цены на нефтепродукты, заставив пойти на это всех нефтяников. Платит за это отрицательным акцизом (=дотациям из бюджета) нефтеперерабатывающим заводам. Через месяц, 31 марта, кончается соглашение с нефтяниками и — что дальше? Снова «морозить» трудно, нефтяники и так сильно против. А не морозить — вдруг бензиновые цены выскочат вверх как в мае 2018? Что делать?

А теперь вот очевидный тупик с зерновым рынком. Урожай-2018 — 112,9 млн т.зерна. Это на 17% ниже 2017 года. Данные таможни: вывоз зерна даже выше прошлого года: 33,9 млн т. (с 1 июля по 21 февраля). Значит, все снижение поставок придется на внутренний рынок, здесь возникнет, если не дефицит, то ограниченное предложение. Что приведёт к росту цен.

Оптовые цены на зерно уже скакнули: на фураж в европейской части России в 1,9 раза за последние 12 мес. (данные «ПроЗерно»), на продовольственную пшеницу — в 1,6-1,8 раза. Отсюда растут цены на муку (32-37% за год). Цены на хлеб пока ведут себя скромно, в рамках общей инфляции, но производители предупреждают об их возможном скачке. А вот цены на птицу (ее кормят комбикормом на основе зерновых) уже скакнули за 2018 год в разы быстрее общей инфляции: 20% на кур и 26% на яйца куриные.

Помните, как недавно президент хвалился, что мы экспортируем много зерна, а по пшенице — стали самым крупным мировым экспортёром? Обратная сторона этой гордости — рост внутренних цен на продукты.

Явно вопреки «гордости» президента правительство пытается сдержать экспорт зерна, вслух яростно отрицая это. Действует косвенными методами: усилением контроля Россельхознадзора за экспортом, затягиванием сроков оформления фитосанитарных документов и т. п. Но это не помогает.

Что будет делать правительство дальше? Зерновые интервенции из своего фонда? Вводить экспортные пошлины? А ведь что-то делать надо: для спокойствия внутреннего рынка, по мнению чиновников Минсельхоза, нужен экспорт 40 (±2) млн т. за с/х год, а мы сейчас идем по графику прошлого года (52 млн т.).

Ручное управление ценами — что на нефтепродукты, что на зерно — ведет в ловушку. Очень страшно для чиновника вдруг отказаться от такого управления, ведь цены тогда могут сразу скакнуть. И кому-то придется за это отвечать перед начальством… Но и удержать цены по всем фронтам явно уже не удается. Хотя наши чиновники будут стараться.

Но искусственное занижение цен — это путь в никуда, путь к дефициту, очередям, спекуляциям, теневому рынку. И дальше — добро пожаловать в социализм. Пустые полки которого старшее поколение еще хорошо помнит.

Стоило бы вернуться к началу и отменить главные факторы инфляции 2019 года — повышение НДС (с 18 до 20%), решения о новых налогах и сборах с населения, о повышении всех гостарифов (ЖКХ, транспорт и др.). Изменить макроэкономические условия, ликвидировать в первую очередь давление издержек на цены.

Стоило бы… Но наше жадное государство от налогов отказаться не может, несмотря на огромный профицит бюджета и колоссальные накопленные средства (почти второй бюджет). Ему все мало, мало… А попытки удержать цены при такой политике — это как остановить поток воды решетом. Вода дырочку найдет...»

***

А политолог Аббас Галлямов, со своей стороны, обратил внимание на очевидные изменения в восприятии этой проблемы в обществе:

«Согласно данным Левада-центра, с 2015 года острота восприятия проблемы высоких цен в обществе существенно снизилась. В качестве ключевой тогда её называли 82 процента респондентов, а сейчас их осталось 62.

Значит ли это, что людей цены волнуют меньше? Нет, цены растут, доходы падают — это даже Росстат подтверждает. Что же поменялось? А поменялось то, что от простой констатации симптомов люди переходят к поиску причин своих бед. Если мы посмотрим на лидеров падения и лидеров роста списка основных тревожащих людей проблем, то увидим это со всей очевидностью.

Помимо цен по сравнению с 2015 годом упали и бедность, и безработица. Зато выросли коррупция и «несправедливое распределение доходов».

Чувствуете разницу? Цены, бедность и безработица — это то, что люди сами чувствуют. Они получают информацию об этих проблемах, так сказать, напрямую из окружающей среды. А вот «коррупция» и «несправедливое распределение доходов» — это уже оценочные суждения, пришедшие из политической сферы. Опосредованные, так сказать, ею.

Первая группа проблем обычно решается чисто экономическими методами. Для решения проблем второй группы требуется уже политическое вмешательство. Именно последняя приобретает сейчас в глазах общественности все большую значимость.

Это и есть политизация. Причём политизация, двигающаяся в направлении, совершенно невыгодном властям. И несправедливое распределение доходов, и коррупция — это повестка оппозиции. Причём если первая — это епархия оппозиции системной, в первую очередь КПРФ, то вторая — в чистом виде тема Навального. Она и растёт опережающими темпами — с 20 до 42 процентов в обсуждаемый период.

Не удержусь, от того, чтобы дать Кремлю совет. Когда умные люди говорят, что не стоит гнаться за тактическими победами в ущерб долгосрочной легитимности системы, потому что в конце концов это ведёт к росту антисистемных настроений, то лучше к этому прислушаться...»